Продолжаем публиковать заметки В.В. Сорокина на книгу Притч. В прошлый раз мы говорили о справедливости, которая сопровождает человека на пути праведности. Сегодня поговорим о том пути, которым ведёт человека его собственный язык.
Книга Притчей Соломона, сына Давидова, глава 21:23–31, глава 22:1–4.
23 Кто хранит уста свои и язык свой, тот хранит от бед душу свою.
24 Надменный злодей — кощунник имя ему — действует в пылу гордости.
25 Алчба ленивца убьет его, потому что руки его отказываются работать;
26 всякий день он сильно алчет, а праведник дает и не жалеет.
27 Жертва нечестивых — мерзость, особенно когда с лукавством приносят ее.
28 Лжесвидетель погибнет; а человек, который говорит, что знает, будет говорить всегда.
29 Человек нечестивый дерзок лицом своим, а праведный держит прямо путь свой.
30 Нет мудрости, и нет разума, и нет совета вопреки Господу.
31 Коня приготовляют на день битвы, но победа — от Господа.
22:1 Доброе имя лучше большого богатства, и добрая слава лучше серебра и золота.
2 Богатый и бедный встречаются друг с другом: того и другого создал Господь.
3 Благоразумный видит беду, и укрывается; а неопытные идут вперед, и наказываются.
4 За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь.
Несдержанность на язык
Сегодняшний отрывок содержит достаточно очевидное противопоставление, с одной стороны, смирения и страха Божия (4. За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь), а с другой — дерзкого и надменного болтуна (24. Надменный злодей — кощунник имя ему — действует в пылу гордости). Речь в стихе 24 идёт именно о легкомысленном болтуне, евр. лец, который легко становится весьма развязным (соответствующее еврейское слово означает именно развязность, переходящую в дерзость), быть может, под влиянием собственной болтовни. Наверное, каждому приходилось наблюдать нечто подобное: превращение пустого болтуна в довольно развязного, нередко до дерзости, наглеца, распаляемого собственным несдержанным языком. Особенно этому способствует алкоголь. Остановиться такому человеку бывает трудно, даже тогда, когда он сам чувствует, что уже пора.
Поэтому тут же речь идёт о хранении уст и языка: делающий так сохранит свою жизнь (23. Кто хранит уста свои и язык свой, тот хранит от бед душу свою; еврейское нефеш, переведенное как «душа» означает именно жизнь, жизнь во всей её полноте).
Слово помогает тому, кто умеет с ним обращаться, и становится весьма опасным для легкомысленного, который бездумно играет словами. Конечно, «серьёзные» люди, привыкшие общаться в «серьёзных» местах, об этом знали и знают. Умение говорить и слушать изучают во всех бизнес-школах. Это связано с тем, что последствия несдержанности на язык в бизнесе, как и в политике, очень наглядны. Не умеешь разговаривать — не найдешь партнеров. Не умеешь вести переговоры — не заключишь сделку. Последствия есть и в быту, но мы о них нечасто задумываемся. Не умеем одобрять, а только критиковать — близкие стараются держаться от нас подальше и у них ничего не получается в жизни. Но вряд ли многие задумываются над тем, что готовность играть словами и соответствующие последствия — лишь симптомы более серьёзной духовной проблемы, которая связана с отсутствием смирения и страха Божия, о которых говорит священнописатель.
Что такое смирение?
Притч. 22:4 За смирением следует страх Господень, богатство и слава и жизнь. Этот стих можно интерпретировать двояко. Можно понять его так, что за смирением следует страх Божий, богатство, почёт (названный в Синодальном переводе «славой») и жизнь, а можно так, что богатство, почёт и жизнь следуют за смирением и страхом Божьим, которые идут рядом. И приходится признать, что вторая интерпретация ближе к истине. В самом деле: что такое смирение? Откуда оно берётся? Мы сегодня нередко понимаем под смирением готовность соглашаться со всем, что нам говорят и со всем, что с нами происходит, принимая над собой власть любой силы, которая пожелает над нами властвовать. При этом предполагается, что «на всё воля Божия». Но фатализм никогда не был свойствен авторам библейских книг. Мы живем в падшем мире и многое здесь происходит отнюдь не по воле Бога и с Его непосредственным участием. Не всё происходящее вокруг нас правильно и угодно Богу. И смирение означает не принятие всего происходящего вокруг и каждого проходящего мимо, а принятие воли Бога, и только Его одного. Всё же остальное и всех остальных можно и нужно принимать и впускать в свою жизнь постольку, поскольку такое принятие не противоречит Божьей воле.
Тут и необходим страх Божий, который составляет основание всей духовной жизни и первый шаг на пути праведности. Не случайно священнописатель говорит, что вопреки Богу не может быть ни мудрости (хокма), ни различения (твуна), ни плана действий (эца) (30. Нет мудрости, и нет разума, и нет совета вопреки Господу; в Синодальном переводе твуна переведено как «разум», а эца как «совет»). Это, разумеется, не означает, что никаких планов строить нельзя, или что ни к каким делам не нужно готовиться, но без Бога такая подготовка ничего не значит (31. Коня приготовляют на день битвы, но победа — от Господа). Если думать о войне, то коней подковать необходимо, и осмотреть их тоже, однако победу Бог даёт или не даёт по Своему усмотрению. Но вот мудрости и различения жизненных реалий без Бога не будет точно.
Божью волю без страха Божия тоже не узнать: она становится ясной только в Его присутствии, не раньше, чем Его дыхание войдёт в нашу жизнь и определит её качество. А тогда и страх Божий, священный трепет станет её частью. Конечно, речь тут не обязательно идёт о трепете, как нередко понимаем его мы, вроде того своеобразного благоговения, которое нередко лишает нас возможности двинуться с места (как внешне, так и внутренне). Тут подразумевается, в первую очередь, бережное и ответственное отношение к открывшейся нам воле Божьей, которую, если уж Бог нам её открыл, нельзя не просто нарушить, но и просто проигнорировать. Нельзя знать волю Божию и жить так, как будто её не знаешь. И дело не только в соблюдении заповедей, дело и в тех конкретных вещах, которые Бог нам открывает относительно нашей, именно и только нашей жизни, о вещах, которые касаются нас лично. Только если мы готовы так жить, воля Бога может стать частью нашей жизни. Войти в наше духовное пространство как непосредственно его организующая сила.
Роль слов в нашей жизни
Слово в таком случае станет инструментом осознания Его воли. Слово выражает и воплощает наши намерения и наши мысли. Делает их видимыми для нас самих. Зачастую ведь бывает так, что своих настоящих намерений мы не знаем, а мысль и особенно слово нам их открывает. Конечно, если мы честны перед самими собой. Но даже если и не так, истинные намерения часто прорываются на словесный уровень — и тогда с языка у нас срываются совсем не те слова, которые мы (не говоря уж об окружающих) хотели бы от себя услышать.
Если мы откажемся от пути праведности, тогда слова начнут жить в нас своей жизнью. Мы тогда уже не станем вообще думать всерьёз ни о Боге, ни о Его воле, ни о том, соответствуют ли ей наши намерения. Слово как инструмент познания себя нам тогда не понадобится, а вот как способ самовыражения и самоутверждения оно нам вполне может пригодиться. Но тогда придётся отпустить слово, позволить ему жить собственной жизнью. И на выходе мы получим словесный поток, живущий по своим законам и формирующий наше поведение — ведь о своих намерениях мы не думаем, осознавать их не хотим, а значит, и контролировать их не можем. И тогда нашу жизнь будет определять не Божье дыхание и не страх Божий, а падшая природа. Со всеми вытекающими отсюда последствиями.
Аудиозаписи семиров Владимира Владимировича Сорокина по книге Притч за 2011-2019 гг. доступны для прослушивания на портале «Предание»
