Беседа с Маргаритой Белотеловой, педагогом, религиоведом. Ведущий Владимир Стрелов, ректор библейского колледжа «Наследие». Запись была сделана в рамках курсов Миссионерской комиссии Москвы в 2012 году. Благодарим за расшифровку Галину Парамошину и Лидию Плотникову.
В. Стрелов: Я очень рад представить Маргариту Белотелову. Это педагог, специалист по основам православной культуры, религиоведению. Много лет Маргарита непосредственно работает с детьми, а также ведёт занятия со взрослыми по христианской педагогике. И мне посчастливилось в этом году в течение двух семестров вместе с Ритой быть на одном семинаре по чтению Священного Писания с детьми, где мы как раз говорили о том, о чём будем сегодня говорить, но в более сжатом варианте. Если у кого-то будут возникать вопросы, желание что-то сразу прояснить ‒ поднимайте руку, и Маргарита будет сама регулировать. Какие-то вопросы мы отнесем к концу встречи, а какие-то можно будет прояснить в процессе нашей беседы.
М. Белотелова: Дорогие братья и сёстры, мне действительно хотелось бы, чтобы эта встреча больше была похожа на диалог. Потому что чем больше я встречаюсь детьми и со взрослыми, а это опыт больше чем двадцати лет, тем мне всё больше кажется, что мне нечего просто так сказать, по крайней мере, в лекционном формате. И я благодарна Богу за то, что занятия с детьми очень помогают тому, чтобы вдумчивее относиться и к Слову Божиему, и к себе, и к жизни, и учиться общаться в диалоге скорее, чем пытаться кого-то чему-то научить из того, что тебе кажется правильным и верным. Я думаю, как у нас получится, так и получится. Попробую немного поделиться тем опытом, который у меня есть. Как Володя сказал, задавайте вопросы, когда вам захочется, и мы решим – сразу это будет к контексту нашего обсуждения, или немножко потом.
Для меня обозначили тему как «задача чтения Священного Писания с детьми». И я думаю, что каждый из вас, так или иначе, встречался с таким опытом, когда чтение Священного Писания существует в рамках занятий воскресных школ как отдельный предмет, или как часть знаний, или есть какие-то библейские кружки, где с детьми читают Писание, или, безусловно, это опыт чтения Библии в семье ‒ со своими детьми, соседскими детьми. Конечно, каждая такая ситуация имеет свои существенные особенности. Но мы постараемся поговорить о том, что может быть общего во всех таких ситуациях. И сегодняшняя встреча, скорее, её положительные плоды для меня могут быть, если мы сумеем поставить какие-то вопросы на эту тему, потому что кратко понять и ответить – как читать Писание с детьми –невозможно.
Я очень рада тому, что в Библейском Колледже в течение этого года существует такой семинар по чтению Священного Писания с детьми, где принимают участие и преподаватели, и студенты. Это живой процесс, в котором встают новые вопросы – мы ищем на них какие-то ответы, и каждый обретает для себя какую-то свою меру – кто-то преподавание, кто-то лично для себя, кто-то для общения с собственными детьми.
И прежде мне хотелось бы, чтобы мы для себя ответили на простой вопрос, здесь, сейчас, так, как каждый это видит. Мы хотим детей знакомить со Священным Писанием, читать Библию. А что мы для себя видим, как результат? Ну, вот как результат? Очень кратко попробуйте сказать: мы читаем Писание с детьми, а что мы хотим с этого иметь? Попробуйте сказать, особенно не формулируя.
Слушатели: Возможность, чтобы слово Божие, Священное Писание как-то стало фундаментом для ребенка и укоренилось в его сознании.
М.Б.: Очень хорошо.
Слушатели: Ну, а во взрослой жизни ‒ это фундамент жизни.
М.Б.: Фундамент жизни. И вот попробуйте сформулировать как можно короче. Нет, это очень хорошо!
Слушатели: Создать общее впечатление, пробудить интерес.
М.Б.: Да, пробудить интерес, создать впечатление в целом о Писании.
Слушатели: Чтобы нравственное семечко упало.
М.Б.: Да. Ещё вот как можно сказать, для себя? То есть все ответы не то, чтобы правильные или неправильные, безусловно, все понимают, что это так, но для того, чтобы самому реально понять, что делать и как. Я за многие годы сформулировала для себя, не для кого-то, что я могу помочь детям полюбить Священное Писание. И именно это отношение и создает и фундамент, и семечко, и основу всего. Потому что вопрос знания Священного Писания сложнее всего с теми детьми, которые приходят и говорят – «а мы это уже всё знаем». И безусловно, у каждого ребёнка есть любимая книга, которую он перечитывает, начинает с конца, с начала, с любого места. Но как понять, что есть Книга, которую ты читаешь всю жизнь, и каждый раз открываешь что-то новое и не устаёшь читать, а только понимаешь и понимаешь, что это источник, который тебя питает ‒ это, действительно, непросто. Я думаю, что какого-то ответа нет. Но вжиться в это понимание – а, что же нужно делать, чтобы это было так, ‒ я для себя сформулировала, как помочь полюбить читать Писание. Но если ты сформулировал, что это фундамент жизни, это семечко, или нужно полюбить, то самые простые вещи следующие: это то, что это для тебя. Если это для тебя фундамент ‒ но очень реальный, не на словах, ‒ и ты понимаешь, что это. Если для тебя это то, что ты считаешь, что ты любишь ‒ а это значит, что ты это открываешь, ты без этого источника не можешь сам, ‒ то безусловно, научить кого-то или поделиться тем, что ты имеешь, невозможно, если это в тебе самом не укоренено. Поэтому это всегда очень живой процесс.
Из следующих таких вещей, которые могли бы быть постулатом, опорой для того, чтобы мы сказали, что мы читаем Писание с детьми в школе, и дома, и просто в каких-то случайных встречах ‒ мне кажется, существует такой вопрос, на который тоже для себя надо найти ответ: а с чего начинать? Начинать ли с первой главы Писания, начинать ли с рассказа о том, что такое Библия, начинать ли с любого места, или с каких-то основных вех всей Библейской истории, которые могли бы кратко, но целостно показать ребенку, о чём вообще идёт речь? И здесь я тоже бы хотела спросить вас, даже не рассказать о том, какой это у вас был опыт, но – стоял ли такой вопрос для вас: с чего начинать?
Слушатели: Не стоял, с любого места.
М.Б.: Нет ‒ стоял, значит, ответ на него: «с любого места».
Слушатели: Нет, не стоял ‒ просто открываешь…
М.Б.: …И читаешь. Хорошо. Но для меня это вопрос, который не прозвучал, но ответ на него есть.
Слушатели: Всё зависит от того, насколько дети знакомы. Всё-таки, начинать с притч таких ярких, а потом уже постепенно переходим к каким-то сложным вещам. То есть это всё-таки выборочное прочтение Евангелия, чтобы действительно проявился интерес.
М.Б.: То есть что-то, что очень заинтересует его.
Слушатели: Да, а потом уже потихонечку перейти, расширяя…
М.Б.: Хорошо. А для кого ещё стоял или не стоял этот вопрос?
Слушатели: Я помню, что обязательно с Нового Завета, потому что Ветхий Завет сложнее ‒ он требует больше комментариев, в нем больше каких-то исторических драм. Я начинала всегда с Евангелия от Матфея, потому что оно более повествовательное, детям проще узнавать, о том, что происходило…
М.Б: Есть ещё какие-нибудь пожелания? Мне бы хотелось просто услышать сейчас, важно это или не важно ‒ знать, с чего начинать? То есть, может быть ответ «не думали», «всё равно», или «это важно, но не знаю, как». Или вот замечательные ответы, которые прозвучали, и которые говорят о реальном опыте.
Слушатели: Неважно, потому что в одном Евангелии Христос изгоняет торгующих из храма в начале Евангелия, в другом ‒ в конце. Какая здесь имеется в виду цель, какая разница?
М.Б.: Вот ещё один ответ. Мы к этому подойдём.
Слушатели: Главный вопрос ‒ не «с чего начинать знакомство со Священным Писанием», а «с какого момента Священное Писание вообще читать»? Поэтому Вы сказали: как вариант ‒ начать с рассказа, что вообще такое Священное Писание. Мне кажется важно, когда начинаешь детей знакомить с этим, может быть, действительно стоит сначала рассказать в двух словах…
М.Б.: …Что такое Библия.
Слушатели: Вообще, что это такое, что мы сейчас будем читать.
М.Б.: Хорошо.
Слушатели: Я считаю, что действительно важно понимать, с чего начать. Первое ‒ это даст возможность понять, что ты хочешь сказать детям, и как дети воспринимают, и в дальнейшем будут воспринимать – как бы методику. А второй вопрос мне просто непонятен. Мы начали говорить о Законе Божием и перешли на Евангелие, что конкретно, о чём речь идёт.
М.Б.: Мы не перешли. Я понимаю, что наша сегодняшняя встреча исключительно о Священном Писании, о чтении Священного Писания с детьми.
В.С.: Следует пояснить для всех, почему, собственно, об этом стоит говорить отдельно, почему недостаточно только Закона Божия.
М.Б.: Я хочу сказать, что в моём опыте было так, что целостная программа воскресной школы включает самые разные стороны ‒ и опыт церковной жизни, историю Церкви, богослужение, и чтение Священного Писания. Я думаю, что каждая из этих сторон требует своего самостоятельного отношения как целостного видения. Это стороны жизни, существующие не отдельно сами по себе, а стороны жизни человека. В реальности их не разделяют, но в учении, в образовании мы, часто бывает, их разделяем. Сегодня мы говорим о чтении Священного Писания с детьми как некоторой части, которая достаточно целостно входит в жизнь. Но не посвящаем сегодня разговор той теме –а какая это часть, как она должна соотноситься со всем остальным. Потому что всё, что вы назвали, это слишком серьёзные и обширные темы для обсуждения. И, как я в начале уже сказала, нынешняя встреча может пробудить эти вопросы, а они уже встали. Например, какую часть Священное Писание с детьми может занимать во всём другом научении, в их катехизации? А сейчас мы стали выяснять – мы о Евангелии рассказываем или вообще о Библии, или какую-то последовательность чтения библейских текстов ищем? Это как раз то, на что нельзя не обратить внимания для того, чтобы начать какой-то разговор на эту тему.
В историческом опыте ‒ именно образовательном, существует несколько подходов к изучению Священного Писания. Поступательный способ ‒ когда все тексты начиная с Ветхого Завета, а потом Новый Завет, год за годом последовательно читаются и разбираются. Есть концентрический способ, когда вся Библейская история за какой-то промежуток времени – год, месяц, три занятия, ‒ рассказывается целиком в основных событиях. А дальше ты наполняешь её новыми событиями, раскрывая основные вехи, которые прозвучали. Есть и поступательно-концентрический способ, и это отработанные методики.
Но сегодня прозвучало несколько мнений о том, что можно начинать с любого места, и это не имеет значения. Мой опыт говорит, что нет никакого принципиального противоречия между всеми этими подходами. Не вопрос – что лучше или что хуже, а вопрос в том, чтобы понимать, когда ты выбираешь какой-то подход осознанно или интуитивно, что за этим стоит. Когда мы говорим, что мы должны вначале рассказать, что же за книга – Библия, и только потом что-то из неё читать, наверное, это важно.
Но в жизни много ситуаций, когда мы рассказываем просто какую-то евангельскую историю, и ребёнку это интересно. При этом мы подозреваем, что он уже слышал о том, что есть книга, где эта история записана, что он уже знает, что есть Бог, сотворивший этот мир, и Бог, который пришёл в этот мир. То есть мы всё время ориентируемся на то, что он уже что-то откуда-то знает. И это очень важно, чтобы мы понимали, знает он что-то или ничего не знает, абсолютно ничего не знает. И выясняется это не так – «ты мне скажи, что ты знаешь, потом я тебе ещё что-то расскажу», а именно в процессе вашего диалога.
Вы с чего-то начали в той ситуации, которую Бог вам дал. Если это школа, и в неё привели детей из церковных семей, и у вас есть программа ‒ это одна ситуация. А если это случайная встреча на улице, то это другая. Вопрос в том, чтобы мы умели видеть человека, которому мы что-то говорим, с которым мы вместе читаем или обсуждаем библейский текст. И поскольку мы сегодня говорим о чтении именно с детьми, то дети ‒ это тот особый мир, в котором очень важно чувствовать возраст. Все люди разные, и встреча с каждым человеком неповторима. Но у детей есть ещё одно качество: кроме их личной неповторимости, есть возраст, в котором есть свои особенные этапы. Есть пять лет, есть десять лет, есть пятнадцать лет. И то, что мы сейчас называем «возрастные особенности» ‒ психофизические и духовные ‒ это вещи, которые достаточно известны, достаточно хорошо описаны даже в русскоязычной литературе, и без которых обойтись нельзя.
Но при этом надо ещё понимать, что дети пяти или десяти лет двадцать лет назад, десять лет назад, сейчас ‒ они разные. Время так быстро накладывает отпечаток. Может быть, тысячелетия назад этой разницы не наблюдалось так быстро, как это происходит сейчас. И если двадцать лет назад практически любой ребёнок так дорожил печатным словом и так любил сидеть и читать книгу вместе со взрослым, то сейчас я знаю очень много детей, в том числе церковных, которые не очень дорожат тем, что папа или мама сидят с ними рядом и читают книгу. Я не говорю –Библию, просто книгу. Они с гораздо больше желанием утыкаются в свой айпадик и желают потыкать кнопочки.
И для меня, например, очень большой вопрос: как знакомить многих нынешних детей со Священным Писанием? Я не исключаю возможности, что очень важно сейчас создавать те программы, которые могут знакомить детей, когда они сидят одни, уткнутые в свой маленький компьютер. Я думаю, что эти методы возможны, но они не всегда будут действовать. Я скорее вопросы ставлю, а не советы даю, потому что я понимаю, что действительно какое-то время назад я сама видела, как дети могут часами сидеть, обсуждать и рисовать, и как-то всё это было просто на «ура». А сейчас нужно вставать на уши, чтобы с ними носиться, приплясывать, всё что угодно делать, чтобы был вот этот маленький зазор, в котором ты сумеешь что-то важное сказать.
Из всего сказанного такое резюме и постулат: нужно быть очень внимательным к тому, с кем ты имеешь дело, ко времени, в котором живёшь. С очень открытыми глазами видеть того, с кем ты читаешь или ведёшь свою беседу. Если не хватает каких-то достаточных знаний, то всегда есть человеческий опыт, своя интуиция и желание встречи с ребёнком, которые помогут как-то всё-таки компенсировать то, что ты не знаешь.
Встаёт и такой вопрос – а вообще, когда я готов вести какие-то занятия с детьми, читать Писание? Если я родитель, и это мои дети, мне деваться некуда, но при этом, допустим, я сам не прочитал Ветхий Завет. Или, допустим, я почти наизусть знаю Священное Писание, с чем мне выйти тогда к детям? У меня есть готовые программы, и я грамотно могу что-то выбрать. Или я такой крутой методист, который может написать свою программу и что-то сделать. Вот с какого момента я могу начать читать Писание с детьми? Это вопрос к нам ко всем. Как вы чувствуете: есть ли какой-то критерий, который говорит, что вот вам рано, а вот вам поздно, или вот вам как раз ‒ у вас есть нужные знания, или там достаточно какого-то личного опыта? Есть ли какой-то критерий, который вам подсказывает, что можно, пора, это к месту? У кого какие предложения?
Слушатели: С того момента, когда Евангелие становится частью жизни взрослого, когда он не просто вычитывает Евангелие, а с удовольствием читает и толкования, пытается в них разобраться, то есть с того момента, когда человеку интересно. То есть если вы с интересом к этому относитесь, то уже можно к детям выйти.
М.Б.: Значит, первый ответ: если это важно в вашей жизни, если это важно вам, и если вы живёте с Писанием и какие-то тексты согревают вашу душу, и вы начинаете понимать, что это живое Слово Божие, к вам обращённое, пусть вы даже не знаете всего Писания, но тем, что живо для вас, вы можете делиться. У кого ещё какие есть соображения?
Слушатели: Дети очень тонко чувствуют многие вещи, они много не могут понять разумом, но духовно они ближе, чем мы.
М.Б.: То есть возникает как дополнение ещё один момент. Если вам интересно не только то, что вы читаете, но ещё интересно это обсуждение с ребёнком, если вы для себя не ставите, не определяете, что вы что-то знаете, что нужно передать другому, а это живой процесс, в котором Бог вам что-то открывает. И где же могут быть те границы, которые говорят, что вот это нельзя, вот это рано или поздно? Здесь не сумма знаний вашей подготовки, а вот это живое общение от сердца к сердцу.
Я могу сказать, что мне встречи с детьми, которые я честно готовлю, вне зависимости от того, что я знаю, каждый раз дают очень много. И очень важный момент: если ты уже знаешь, что тебе сказать, то это почти всегда проигрышная встреча. Ты знаешь, что сказать, но Господь открывает всегда новое какое-то пространство, в этом интересно и тебе, и ребёнку. И если у ребёнка не будет интереса к тому, что происходит, то привить ему любовь к чтению Писания, наверное, очень трудно. Не будем говорить, что нельзя, потому что Бог всё может, но гораздо труднее.
Мы несколько вех отметили. С одной стороны, они кажутся чрезвычайно простыми, сами собой разумеющимися. Но мне бы хотелось сказать, что если мы к ним не будем время от времени обращаться со своим размышлением – «а что это для меня?», то эта задача, если вы её себе ставите, как читать Писание с детьми, она как-то будет тускнеть и буксовать. Нужно всё время какое-то очень живое пространство для себя оставлять. Как это делать и что будет происходить?
Продолжим. Когда мы говорили о том, с чего начинать ‒ с начала, с конца или с любого места, и с какой готовностью, то я сказала, что важно не с чего начинать и какую методику избрать, а важно понимать, что за этим для тебя стоит. То есть, с одной стороны видеть, что знает ребёнок ‒ потому что если мы ему говорим, что Бог пришёл в этот мир, а он не подозревает, что Бог сотворил этот мир и с какой-то целью, ‒ то в какой-то момент нужно эти вещи связать. Но они должны быть очень просто связаны для тебя самого. И всё Писание для первого знакомства можно пересказать детям очень кратко: есть Тот, Кто сотворил этот мир для любви с тобой, и этот мир чудесен, и в нём есть всё для того, чтобы ты рос и развивался таким, чтобы стать подобным Мне, и Я Сам пришёл в этот мир. Но вопрос о том, что случилось со Христом, пришедшим в этот мир, и как человек отнесся к дару Божиему, к этому миру и творению самого человека, то есть вопрос грехопадения и крестной смерти Христа мне кажется очень непростым.
Что первое: сказать ребёнку, что этот мир сотворен для тебя, для радости и любви, и Бог пришёл в этот мир, чтобы стать к тебе ближе, и Бог пришёл, чтобы тебя спасти ‒ и вот этот вопрос «спасти от чего?». Реально детям очень трудно понять, в чём состоит грех человека, и как он лично, этот ребёнок конкретный, к этому причастен. И вот это вопрос нашей взрослой жизни: как мы этим живём, и как и когда делиться, не отработанным текстом, как это сказать ребёнку, а личным переживанием ‒ это тоже очень важно.
Третий момент, что Бог обещает нам возможность спасения в жизни вечной, в любви с Ним в новом творении ‒ это то, что как бы завершает триаду понимания целостного восприятия Священного Писания. И это то, что мы должны помнить, что с какого-бы места мы ни начинали, но когда-то эту картину должны ребёнку целостно представить. Мы можем сколько угодно красиво рассказывать о Рождестве, но если ребёнок не понимает, что Христос воскрес и это имеет отношение к нему лично, то это будет какая-то неполнота всего. То есть в Писании есть достаточно мало информации для того, чтобы рассказать его целиком и кратко. Но всё остальное ‒ это есть те моменты, с которых можно начинать, даже подозревая или не подозревая, что ребёнок знает о смысле бытия, и о том, что Бог обещает нам в будущей жизни, но то, к чему обязательно нужно так или иначе прийти.
Когда сказали, что проще начинать с новозаветных текстов, я с этим во многом согласна. Но есть опыт, когда мы читаем ветхозаветную историю первый раз в таком серьезном обращении с детьми к чтению Священного Писания, и видим, как Бог действует в этом мире, как Он любит людей, какие-то личные отношения. В Ветхом Завете есть истории, которые трогают сердце ребёнка даже гораздо сильнее, чем истории из Нового Завета. То есть здесь тоже нет закона, что важнее, с этого начать или с другого.
Но что важно дальше понимать. Священное Писание ‒ это очень целостная книга. Там нет ничего случайного, и там всё в очень важной последовательности, и все ветхозаветные и новозаветные тексты очень глубоко связаны. Мы говорили о том, что для меня, например, важно, чтобы ребёнок полюбил это чтение. Вот мы прочитали с ними несколько историй, они захватили их, что-то из Ветхого, что-то из Нового Завета. А потом я вижу, что они взяли всю книгу и прочитали сами, потому что им нужно какие-то концы с концами свести – а что было вначале с тем героем, о котором мы читали, а что было потом. И это происходит каким-то естественным образом.
Но следующая задача в том, в чём мы должны помочь ребёнку, это понять, как любая евангельская история или ветхозаветная история помогают прообразовательно понять одна другую, и понять, какие исторические вехи следуют одна за другой, и почему эта последовательность очень важна. Мы читаем какие-то истории об Аврааме, о Моисее, о Давиде, и они очень интересны детям. И можно совершенно самостоятельно отдельно говорить о библейском герое, о событии, с ним связанном. Но в какой-то момент в возрастном отношении ‒ это 11, 12, 13 лет, когда историческое мышление у детей появляется, мы эти истории связываем вместе. И для них это как откровение – оказывается, это важно, что вначале был Ной, потом Авраам, и что были Завет за Заветом, и ни один Завет не отменял другой, а утверждал то, что было, и добавлял что-то новое. И всё это так важно было в цепочке ветхозаветной истории, и что Христос пришел не отменить Закон, а его исполнить. И когда это происходит именно как открытие для ребёнка ‒ это гораздо важнее, чем если мы рассказали эту последовательность, событие за событием, и объяснили, что это очень важно, история так складывалась. Эту ленту времени можно рисовать, можно её как-то иначе обыгрывать, но увидеть, помочь ребёнку увидеть, как Бог действует в истории, как Он открывает Себя человечеству, как Он открывает Свое Имя – это, я бы сказала, действительно на уровне откровения с детьми. И для них это очень важно ‒ не школярский подход, а как-то вдруг соотнести жизнь двух героев, которые тебе оказались близки.
Точно также и все евангельские события. Они, с одной стороны, настолько глубоки и самодостаточны, каждое из них. А, с другой стороны, когда дети вдруг понимают, что любимые ими ветхозаветные истории вдруг оказываются так важны для того, чтобы понять, что делал Христос, придя к своему народу на эту землю, то это тоже очень важно. И мне кажется, что это ещё одновременно очень важный мостик к тому, чтобы ребёнок стал понимать, что я и Бог, мои отношения с Богом ‒ они очень реальны. И Ветхий завет, и Новый Завет, и просто вся Библейская история ‒ это история ещё и обо мне.
Давайте, например, вспомним историю с Елисеем о том, как он победил сирийское войско. Мы читаем Писание: он помолился, и воины ослепли, он повёл их туда, где было израильское войско, и прозрели они в тот момент, когда оказались уже пленёнными войском, которое они пытались разгромить. История о том, как одни люди ослепли, потом прозрели, и что с этим было связано. Я сейчас её не разбираю, но хотя её очень интересно разбирать с детьми ‒ в особенности с мальчиками, которым трудно подобрать часто какую-то библейскую историю, которая бы их захватила. А вот эта, когда воевали, и всё вот так это было ‒ она просто на «ура». И есть слуга Елисея, который, когда Елисей помолился, увидел небесное войско вокруг сирийского, и у него пропал страх – нам не страшно, что мы окружены и пропали. И вот сирийское войско, которое по молитве Елисея ослепло. Почему по отношению к одному человеку пророк поступает одним образом, а по отношению к другим ‒ другим образом? Почему Елисей не помолился так, чтобы сирийцы увидели вокруг это небесное войско, но в отличие от слуги Елисея, испугались бы?
Здесь важно, чтобы дети задавали свои вопросы. Если им трудно, им нужно помочь в этом. Если ты помогаешь, или есть такие дети, из которых просто изобилие вопросов сыплется, здесь уже вопрос ведущего: очень важно, чтобы один вопрос не забивал другого, чтобы мы, если это чтение в группе, помогали друг другу увидеть эту картину как реальную. Чтобы не звучали у взрослых оценки – «вот ты правильно сказал, а ты неправильно». Даже если как-то совсем не туда клонит ребёнок, то из любого ответа или вопроса всегда можно найти то, что поможет нам вместе посмотреть на картину так, что это помогает нам её увидеть, пережить то, что происходило с героями, которые жили так далеко, и почувствовать, что это те отношения с Богом, которые важны и для меня в своей собственной жизни.
Продолжая вспоминать эту историю, мы видим, что Елисей, когда просит царя помиловать войско, накормить, напоить и отпустить с миром, показывает пример чрезвычайного милосердия к врагу. И после этой истории выбирайте любую новозаветную ‒ когда Христос исцеляет слепых, когда Христос проявляет Своё милосердие к людям. Ассоциаций может быть очень много. Не нужно думать, что очень чётко одна и другая история соотнесены друг с другом, и очень хорошо помогают друг друга понять. Да, это так ‒ какие-то лучше. Но когда ты начинаешь видеть, что практически всё Писание так целостно, и любая ветхозаветная история находит свой отзвук в Новом Завете, также Новый Завет ложится на эту всю историю, то это чрезвычайно важный момент. Понятно, что с нами, со взрослыми, это никогда не будет законченным процессом, это всегда происходит с нами, и мы своим ежедневным чтением, своим обсуждением в каких-то общинных группах, в чтении, в слушании Писания в богослужении в храме ‒ всё время этот процесс для себя продолжаем. И очень важно им делиться с детьми. Может быть, уже какие-то вопросы есть?
Слушатели: Как вы относитесь к раздельному обучению и раздельному чтению Евангелия с мальчиками и девочками? Для меня один из образцов ‒ это Сретенский монастырь, там отец Ириней возглавляет воскресную школу, и у них всё-таки раздельно ‒ я специально был на занятиях. Мне очень понравилось, но, наверное, есть и минусы, и плюсы.
М.Б.: Нужно ли ввести в библейские чтения и любые занятия в воскресных школах или в гимназиях раздельное обучение ‒ занятия с мальчиками и занятия с девочками? Я думаю, что этот вопрос, если к нему серьёзно подходить, уведёт нас совсем в другую сторону. Я могу сказать в целом своё отношение – думаю, что возможны любые подходы. Если кто-то чувствует, что у него так получается, он видит плоды ‒ пусть он делает так. В моём опыте всегда были занятия с детьми в смешанных группах, и даже смешанных по возрасту. И я бы не стала сейчас углубляться в то, какие есть плюсы и минусы. Я бы хотела сказать о том, что на мой взгляд, человеку, который так или иначе ведёт эти занятия, эти встречи, очень важно видеть самому, учиться видеть самому эти плюсы или эти минусы. Я думаю, что в ситуации вчерашнего, сегодняшнего дня, встреч с детьми, разными по характеру, в городе, в деревне, ещё где-то ‒ это разные ответы будут. И дети сами очень разные.
Мне как-то довелось свой церковный опыт начинать с детьми, которые все сидели под столом ‒ не могли они сидеть за столом и чего-то слушать. И я считаю, что это было моё спасение. Сейчас у меня те дети, которые сидят и слушают, и я этим наслаждаюсь. Но я очень благодарю Бога за то, что первые, которые ко мне больше двадцати лет назад попали, были такими ‒ я вместе с ними ползала под стол, и мы начинали общение как-то там. И уж там мальчики это или девочки сидели… Я считаю, важно живое отношение к той аудитории, которая перед тобой, которую ты знаешь, к кому идёшь, или не знаешь. Ты всё равно должен молиться о том, чтобы Господь открыл твое сердце к этим конкретным людям. И на мой взгляд, все усилия должны быть направлены на то, чтобы живая встреча состоялась.
Мы каждую встречу сейчас начинаем со знакомства. Приходят ли новые дети или дети, которых я хорошо знаю, они друг друга знают, но мы произносим имя в какой-то такой игровой ситуации. Иначе как читать Писание и говорить детям о том, как Бог открывал Своё Имя, если мы не научились это делать друг с другом? Например, такая игра. Я называю своё имя, а все хором спрашивают: «Кто это?». Я повторно называю имя. Тогда все говорят: «А-а, это тётя Рита!» И так каждый делает по кругу. Это смешно для них, это забавно, но в этом есть очень большой смысл. Ты назвал своё имя, но люди переспросили его, и когда говорят: «А-а, это тот!» ‒ это какое-то другое узнавание. А для детей тоже как-то становится немножко трепетно ‒ назвать своё имя не один раз, сначала одной интонацией, потом другой.
Ответ, скорее, в том, чтобы уметь видеть и как-то готовить человека, с которым ты имеешь дело. А вместе или отдельно…
Слушатели: Есть ли какие-то готовые разработки, материалы, чтобы можно было взять как методичку?
М.Б.: Я бы хотела начать с того, что человек должен для себя ответить ‒ что ему важно. Допустим, открывать Писание и читать его с детьми, безусловно, нужно готовиться к этому. Этот вопрос мы оставляем за кадром ‒ как готовиться. Или в процессе этой подготовки иметь чётко разработанный методический материал. Например, вопросы по какому-то тексту, или предложение по тому, в какой последовательности читать, выбирать тексты. Я думаю, что на этот вопрос лучше ответит Володя. С одной стороны, мне всегда тоже не хватало этого материала, но по счастью, на протяжении двадцати лет всегда была возможность встречаться с теми, с кем можно было бы эти вопросы обсудить, на постоянном семинаре, или на каких-то встречах лично с людьми.
Я знаю очень многих людей, прежде всего, родителей, которые приходят на занятия с детьми и говорят – «мы не можем, нам очень важно, чтобы были вопросы к тексту». Вот на том семинаре, о котором Володя говорил, в этом году в Библейском колледже, мы пытались учить друг друга ставить эти вопросы. Вот есть текст, а как к нему необходимо поставить вопросы, которые оказываются нужны.
Больше всего таких материалов в протестантской среде, в католической. Из православной литературы методического подхода мне всегда помогала и до сих пор помогает книга С. С. Куломзиной «Наша Церковь и наши дети». У неё по возрастам расписано ‒ не подбор текстов даже, а просто представление детей в определённом возрасте о Боге, о семье, о дружбе – и в соответствии с этим подбор каких-то евангельских текстов.
Как одно из упражнений, тоже на семинаре, мы пытались делать следующее. Сами участники готовили какие-то краткие сообщения о психофизических особенностях детского возраста, а дальше мы к каждому возрасту пытались «расписать», скажем так, евангельские тексты. Для какого возраста хорош вот этот текст, для какого возраста вот такой текст. Или вот есть текст, который годится для самого младшего возраста и, соответственно, для любого следующего. Но какие вопросы важно поставить в этом возрасте, в том или в следующем. И мне кажется важным не столько заимствовать этот материал, а как-то научиться видеть эту точку зрения. И это возможно каждому человеку. Нужен какой-то навык, в котором можно помочь.
И опять же, помнить о том, что никакие хорошие методические пособия нам не помогут сохранить живое общение. Они очень нужны, но они не помогут сохранить это живое общение. Это такой связанный процесс. Более того, я знаю церковную среду, которая принципиально, даже с детьми, не позволяет читать Писание, обсуждая исторический контекст, ставя вопросы, задавая их, рассуждая. Вот мы читаем Слово Божие, мы молимся, мы как-то помогаем друг другу войти в это сосредоточенное состояние. Мы читаем текст и как-то его обсуждаем ‒ так, как Господь на сердце каждому даст. И я уважаю этот опыт с детьми. Я знаю, что со взрослыми этот опыт может быть гораздо ценнее, чем разборка по всем учебникам, толкованиям.
Но мой опыт с детьми говорит вот о чем: чтобы дети почувствовали такое трепетное отношение к Писанию как к живому Слову Божиему, которое открывает именно здесь и сейчас тебе что-то важное, с ними много лет нужно скакать и прыгать, объяснять разные ситуации, рисовать, лепить, ставить сценки.
И я хочу ещё сказать, это отчасти тоже ответ на ваш вопрос, что есть формы таких прикладных занятий, которые чрезвычайно важны, особенно с маленькими детьми при чтении Писания. Самая простая и доступная любому взрослому ‒ это когда дети рисуют. Пусть даже взрослые сами ничего не нарисуют, дети с удовольствием это делают. Но важно не просто нарисовать, а потом эти картинки развесить и обсудить. И удивительные вещи происходят. И не нужна оценка: вот этот хорошо, этот плохо, этот так нам замечательно нарисовал или объяснил что-то, а этот хуже. Очень важно помочь детям показать, что каждый рисунок удивительным образом открывает нам из прочитанного текста то уникальное, что никто другой не увидел. Это само библейское отношение к жизни, к уникальности каждого человека, к уникальности всего того, что нас окружает в этом материальном мире, в природном мире. Один нарисовал цветочек, другой нарисовал Моисея со скрижалями, зелёную травку какую-то ‒ и всё это об одном и том же. Иногда есть совсем абстрактные и как бы о чём-то другом рисунки. Но ни у одного маленького ребёнка, если мы читаем и разбираем текст, а это всё-таки погружение, как бы абстрактно на первый взгляд ни выглядело его рисование, оно абсолютно попадает в точку переживания о том, о чём мы говорим. И чем дальше в сюжетном варианте рисунок отстоит от конкретного содержания, помочь увидеть, что он действительно помогает понять то, о чём мы читали, по переживаниям, ‒ это очень важно. Мы обычно это всегда делаем ‒ развешиваем эти рисунки и обсуждаем их. По поводу материалов, Володя, может, ты что-то ещё добавишь?
В.С.: По поводу материалов – это моя мечта: найти где-то квант времени дополнительный для того, чтобы систематизировать те вещи, которые у меня здесь в ноутбуке висят. Я думаю, что здесь есть реально программа нескольких лагерей, достаточно подробно разработанных по десятиминуткам. Мы с Ритой в прошлом году были вместе в одном лагере, и сейчас этим летом я рискну, наверное, ещё разок поехать. И если кому-то будет интересно, можно будет отдельно поговорить и взять кого-то в качестве стажёра в лагерь, где программа ориентирована исключительно на знакомство со Священным Писанием. Это будет более полезно, чем если я дам кучу материалов. У меня лежит куча материалов с Украины, я в них заглядываю, но, честное слово, очень редко.
М.Б.: У меня есть надежда, что тот семинар, который в течение этого года проходит, тоже как-то позволит систематизировать какие-то вещи. И есть методические подходы к чтению Писания. Иногда кому-то этого более чем достаточно, и лучше, если человек обретает какие-то подходы к этому, чем конкретные материалы, разработки по темам, по последовательности чтения, что иногда тоже не мешает.
У меня получается так, что в Центре «Покровские ворота» проходят «Библейские встречи для детей». И дети приходят каждый раз ‒ кто-то старенький, а кто-то новенький, кто-то четыре года подряд ходит, кто-то в любую встречу из этих четырёх лет приходит один единственный раз, кто-то два раза в год, то есть всё по-разному. И получается так, что каждое занятие нужно выстраивать как самодостаточное – пришёл ребенок и что-то ему вот такое важное необходимо. А чтобы это была последовательность чтений с каким-то понятным началом и концом, и продолжением в течение года, и в течение этих лет – это тоже задача вот этих «матрёшек». Это тоже очень важно, и эти программы тоже есть, они кому-то могут пригодиться.
В.С.: У тебя занятия уже закончились в этом семестре?
М.Б.: В этом году у нас в следующую субботу осталось последнее занятие, но оно нетипичное, потому что последнее занятие мы называем «Экзамен – праздник». И тут встаёт новая задача. Вот, мы читаем Писание с детьми, наша задача ‒ чтобы они полюбили, и наша задача ‒ не спрашивать за знание, но, тем не менее, всё-таки хочется как-то понять, как они усваивают. Это отдельный и очень непростой вопрос. То есть, спрашивать Писание на оценку для меня это нонсенс. Где-то, может быть, как-то можно, но я этого не понимаю, в моей практике этого не было. Но как понять, как они усвоили? Не опытом жизни даже, а всё-таки какой-то памятью текстов, героев, переживаний, их связанностью. Поэтому такая встреча ‒ у неё свой сюжет, свой подход. Это испытание, игра, которая включает в себя, с одной стороны, что как-то они должны посоревноваться – что-то ответить, набрать какие-то таланты, баллы, ещё что-то. С другой стороны – они должны понять, что то, что ты там набрал лучше всех – это не то, за что ты получишь подарок. Мне кажется, библейский взгляд на мир в том состоит, что если тебе дано больше даров, ты что-то сумел сделать лучше, чем другие, то это означает только одно: ты должен больше потрудиться для других. И поэтому тот, кто первый всё сделал, кто лучше всех, они получают новое задание ‒ посложнее, чем у них было, – в награду. Но результатом его будет то, что как-то послужит для всех остальных. И реально иногда дети переживают шок, такое борение. И это нельзя повторять, потому что есть дети, которые год от года в этом участвуют, и надо как-то по-новому.
Слушатели: Я хотела бы рассказать по поводу вашего опыта рисунков и объяснения рисунков. Реальная история из пятого класса, урок ИЗО, тема «Древнее русское зодчество». Дети рисуют храмы, монастыри. Девочка нарисовала картину: зелень, берёзки, на горе монастырёк, и к этому монастырю идёт монахиня пожилая, согбенная, с клюкой. А за ней прекрасная белая девушка золотоволосая, с прекрасными белыми крыльями. Педагог спрашивает: «Это что ты нарисовала?». Девочка говорит: «Это монахиня, а за ней — её душа». Ребёнок не смог в рисунке это передать, это было непонятно, но когда он рассказал — всё получилось в тему. И у меня не вопрос, а проблема: это такие «грабли», на которые я наступаю каждый год, и никак их не могу обойти. В основном они у меня возникают, когда мы читаем Ветхий Завет подробно. Действительно, возраст 14,15, даже16 лет. Когда мы читаем историю царя Давида, которую, конечно, пропустить нельзя, или историю многострадального Иова – нужно же показать пример терпения и любви к Богу, и т.д. В основном с девушками каждый раз одни и те же «грабли»: ну, как же так, что умер ребёнок Давида! И все девочки в один голос говорят: это жестокое наказание. У маленьких детей этот сюжет как-то нормально проходит, а тут такой возраст, когда они начинают переживать очень личностно. И закономерный вопрос про многострадального Иова: Бог дал потом ему других детей, а как те дети, которые умерли? Как выходить из этой ситуации?
М.Б.: Знаете, я не буду сейчас отвечать на эти вопросы, хотя на них ответы очень простые. Но я хочу обратить внимание вот на что. Когда вы говорите, что более личностно переживают эти подростки, я думаю, что это не совсем точно. Маленькие дети переживают не менее личностно, но их особенности мышления таковы, что они всё принимают за чистую монету, в каком-то таком сказочном мифологическом представлении, и у них не возникает этих вопросов. У подростков очень реалистическое отношение к жизни, и вот здесь они проверяют нас на «вшивость» полностью – «что это вы тут в своём Писании нам говорите, чему это нас учит?». Поэтому я бы не читала с ними текстов, которые без терпения, смирения трудно понять. Я бы читала с ними тексты, которые помогали бы им на подобные примеры смотреть другими глазами. То есть, что-то в Писании должно показать такую любовь и разумность Бога, и Его действие в этом мире, из которого станет понятно: а вот да, в этих историях так-то и так-то, а не изнутри этих историй.
Я в этом году с подростками читала Книгу Товита с большим удовольствием. Для них это история ‒ встреча молодых людей, такой интересный приключенческий сюжет. История, которая в какой-то момент позволяет им увидеть, что в историческом плане концы с концами связываются. Всё – полная туфта в том, что такого быть в жизни не могло, не во встрече героев, а вот в каких-то других моментах. Но при этом очень хорошо в этой книге прочитывается позиция автора и то, что он хотел сказать. И вот, когда они видят в этом возрасте, что надо не букву вычитывать, а какие-то вещи главные ‒ из Писания ничего нельзя выкинуть. И вот это подтверждение, что ничего нельзя выкидывать и это очень важно, это некоторый процесс, к которому надо идти. У меня ответ на ваши «грабли» только тот. Можно ходить в Библейский колледж, в каких-то семинарах участвовать и просто получать какие-то дополнительные знания – как идти, чтобы на эти «грабли» так резко не попадать.
Ещё я хочу сказать, что в моём опыте двух последних лет занятий с подростками тоже появилась совершенно новая вещь. Дети, которые так Писанием горели, прямо они думали, когда только они начнут иврит учить, чтобы им читать тексты серьёзно, вот эти 13 лет – куда что рассеялось? Ну на всё, что угодно внимание… Они с удовольствием приходят на встречи, но вот этого интереса, который был, его уже нет. Их захватывает в жизни многое другое. Не то, что бы что-то плохое, а просто мир со всеми даже хорошими интересами.
И то, на что они, что называется, «подсели», их удалось уловить, и на чём мы держимся с «Библейским встречами» ‒ это в одно занятие включенная тематика истории религий, которая совершенно на «ура». Оказывается, представления о рае в других религиях, в других культурах ‒ они такие… А как это в Писании, не только в первой главе Бытия, но и в других местах? А вот крещение, а вот молитва, а пост ‒ а как это там у всех? А откуда у нас это? Да, и в Писании об этом есть. То есть их интерес сконцентрировался на Писании за счёт совершенно таких сторонних интересов. И надо сказать, что надо искать то, на чём их «ловить».
В.С.: Спасибо большое, Рита. Я думаю, что вопросов может быть очень много. И у нас семинары по чтению Священного Писания с детьми, даст Бог, продолжатся в следующем году. Сейчас это такая вкусная «затравка» для того, чтобы вы увидели, что такая простая методически тема на самом деле оказывается гораздо более глубокой и интересной, чем кажется на первый взгляд. Спрашивали о некоторых материалах. Я тут вижу три журнала, которые лежат ‒ расскажи, пожалуйста.
М.Б.: Я расскажу об одной попытке. Я сейчас тоже причастна к изданию журнала, который мы назвали «Удивительный журнал». Их вышло три номера ‒ это будет альманах, где-то раз в три месяца появляющийся, потому что чаще у тех, кто его беззаветно делает, времени просто больше нет. В этом журнале есть библейская страничка «Заветные истории». И в первых трёх номерах задан один из возможных методических подходов к чтению Писания. Начали мы с Сотворения мира, потом следующая тема ‒ это Рождество Христово, и тема пасхального номера – это вся история жизни Иисуса Христа как история Спасения, воплотившаяся в Новом Завете, и Его Притча о Царстве Небесном. И к каждому такому библейскому тексту есть какие-то свои размышления, свои вопросы, детские вопросы, то есть какая-то попытка сделать его обсуждаемым. И мне кажется, что вот эти три номера задают некоторый контекст введения в Библию для детей, а потом можно абсолютно разные тексты уже читать с детьми в этом журнале, их обсуждать. И мне бы хотелось, чтобы это одновременно были, скажем, ветхозаветный и новозаветный текст, чтобы вот эта целостность Писания, Слова Божьего, была со всех сторон. Они есть в нескольких московских храмах. Ближайший к этому месту ‒ храм Климента, только там, по-моему, третьего номера сейчас уже нет. Это журнал для семейного чтения с детьми 6 ‒ 12 лет ориентировочно. А все остальные материалы номера как-то присоединяются к библейской тематике, чтобы в художественном произведении, в стихах, в каком-то научно-познавательном материале можно было бы тему заветных историй как-то ещё увидеть с разных сторон.
В.С: Здорово. По поводу этих журналов ‒ если кто-то до храма Климента Римского не дойдёт, я думаю, можно будет сделать заказ просто мне, и я свяжусь с Маргаритой для того, чтобы этими журналами вас обеспечить. А сейчас мы очень тебя благодарим.
М.Б.: Знаете, я была бы очень благодарна, если бы действительно была какая-то реальная польза. Потому что на эту тему много чего сказано и много чего можно говорить, но самое важное, чтобы было вот то семечко, которое поможет самостоятельно двигаться ‒ не усвоить набор материалов, но для себя выстроить вопросы для размышления и как-то почувствовать такое вдохновение, которое бывает, когда мы общаемся и делимся своим опытом.
