Шира Лейбович Шмидт, перевод: Стрелов В.С.
(Queen of Questions: Nechama Leibovitz, by Shira Leibovitz Schmidt)
Летом, в жаркий иерусалимский полдень 1994 года доктору наук Нехаме Лейбович передали завернутую в коричневую бумагу посылку. В это время Нехама сидела тшуву (скорбела) по своему брату, профессору Иешаягу Лейбовичу. Посылка была отправлена авиапочтой из США. Многие люди, пришедшие выразить ей свои соболезнования, гадали, что же в посылке. В пакете оказалось несколько сот писем с соболезнованиями из Мораши, лагеря ночного пребывания современных ортодоксов. Раввин Саул Берман, лагерный раввин, который присутствовал на шиурим (уроках по изучению Танаха) Нехамы некоторое время назад во время субботнего года в Иерусалиме, рассказал им о Нехаме и стал вести занятия по ее методике. И, когда он предложил, чтобы сотрудники лагеря и участники написали ей письма с соболезнованиями, оказалось, что многие писали примерно следующее: «Моя мама пришла на ваши уроки во время своей годичной стажировка в израильском университете. По ее словам, вы вдохновили ее стать учителем еврейской школы»; «Мой муж, раввин, использует ваши книги и вопросы Гильонот (рабочих тетрадей) почти на всех шиурим, которые он дает».
Она оказала влияние на тысячи людей в диаспоре и десятки тысяч в Израиле, как на простых людей, так и на учителей, раввинов, ученых, солдат и кибуцников. Ее слушатели принадлежали ко всем направлениям еврейского мира – среди них были и светские, и религиозные люди, ортодоксы, даже некоторые ультраортодоксы, харидим.
Нехама предпочитала, чтобы к ней обращались без упоминания ученой степени, хотя она и была профессором образования в Тель-Авивском университете и лауреатом премии Израиля, высшей формы признания в Израиле. Так будем писать о ней и мы.
Что же особенного было в подходе Нехамы к изучению Танаха, что позволило ей оказать такое влияние?
Нехама видела своей задачей развивать активный подход к обучению в целом, и к изучению Торы в частности. В эссе, которое она написала в 1943 году, она сокрушалась о том, что изучающие текст без наставника часто подходят к нему пассивно.
Проблема не в том, что люди неправильно понимают написанное, а в том, что студенты только думают, что понимают, хотя на самом деле это не так. Если человек не понимает слово или выражение, он сразу же это заметит. Но если все слова понятны, понятен их порядок в предложении, все кажется простым, и студент думает: «Здесь нет ничего, чего бы я не понимал». И в этом они ошибаются. Они не чувствуют новизны сказанного, не видят, что говорит тот или иной стих, с чем он полемизирует. Студент не понимает, что в тексте содержатся вопросы.
Она переживала из-за пассивности слушателей на своих лекциях. Одна молодая женщина регулярно засыпала во время уроков. Оказалось, впрочем, что она была прачкой, работавшей в ночную смену. Ее можно понять. То, что эта женщина старалась посещать уроки Торы в дневное время, вызвало у Нехамы восхищение. Но ее очень раздражали те, кто спал в классе с широко открытыми глазами. «Эта пассивность на лекциях и при изучении священного текста заставляет людей думать, что они могут учиться без труда, не прикладывая усилий, что духовная борьба с текстом – не для них».
Главное в подходе Нехамы можно описать как четыре этапа, шага:
1. Кушья (логическое затруднение). Нехама наиболее знаменита тем, что побуждала своих учеников задаваться вопросами: «Что беспокоит Раши?» То есть, в чем сложность, кушья, к которой обращается Раши или любой другой комментатор? Кушья отличается от простого вопроса. Кушья строится по принципу: «Почему в стихе написано «А», а вы могли подумать «Б»? Обычный вопрос, к примеру, выглядит так: «Что мы едим во время Песаха?» Но кушья, как в «Четырех кушиот», звучит так: «Почему в Песах мы едим только мацу, тогда как в течение года мы едим и мацу, и хлеб?»
2. После того, как студент определил трудность в библейском отрывке, второй шаг — выявить существенные различия между одним паршаном (толкователем) и другим.
3. На третьем этапе Нехама могла спросить: «Каковы плюсы и минусы этого конкретного решения?» Нехаму часто критиковали за то, что она осмеливается спросить: «В чем проблема с решением, предложенным Раши?» Но критики не могли поколебать ее уверенности. Она настаивала на том, что этот подход необходим для активного взаимодействия с Торой и комментаторами священного текста. Она могла бы ответить, что Раши и сам прекрасно знал, в чем был недостаток его объяснения, но с его точки зрения это было наилучшее возможное решение. Она обладала предельной эмунат хахамим, верой в мудрецов, раввинов и толкователей, как древних, так и современных. Но если вы собирались проверить свои способности, не затрачивая особых усилий, бейт мидраш (дом учения) Нехамы явно не для вас.
4. Наконец, Нехама спрашивала: «Каково для нас значение этого библейского стиха и комментария? Как то, что нам открылось, касается нашей жизни?»
Я хотела бы проиллюстрировать, как Нехама применяет эти четыре шага, опираясь на пример из Учебной тетради 1953 года.
В Исходе, Шмот 38:8, казалось бы, простой стих описывает умывальник, который священники использовали для освящения рук и ног перед тем, как служить в Скинии. Этот умывальник был сделан из отполированных медных зеркал: «И сделали медный умывальник на медном основании из зеркал женщин, которые собрались у входа в шатер собрания» (Шмот 38: 8).
Раши комментирует четыре еврейских слова в этом стихе: «b’marot hatzovot asher tzavu» — буквально «из зеркал толпящихся* женщин, которые собрались*».
(*Термины хатзовот и цаву происходят от того же корня, что и слово цава, толпа, или армия, войско).
Чтобы разрешить кушью, которую мы скоро опознаем, Раши цитирует около трети длинного мидраша Танхума:
«У дочерей Израиля были медные зеркала, в которые они смотрелись, когда украшали себя. И даже это, не колеблясь, принесли они в добровольный дар для Мишкана. Моше они [эти медные зеркала] внушали отвращение тем, что они были изготовлены, чтобы удовлетворить склонность ко злу [и он не хотел их брать]. Сказал ему Святой, благословен Он: «Возьми! Ибо они мне милее, чем все другие приношения, ведь с их помощью женщины в Египте произвели многие толпы детей (воинства). Когда их мужья изнывали от тяжких подневольных работ, они шли и приносили им еду и питье, и давали им поесть. И брали они зеркала, и каждая смотрела в зеркало на себя вместе со своим мужем и говорила при этом с нежностью: я миловиднее тебя. Тем самым они пробуждали в своих мужьях вожделение, они соединялись, зачинали и рождали [детей], как сказано: ”…под яблоней пробудила я тебя…» (Песнь песней 8:5). В этом смысл b’marot hatzovot — зеркала тех, кто воздвиг толпы [детей]».
Что беспокоит Раши?
Трудность, или кушья, которая беспокоит Раши в этом стихе, заключается в кажущейся избыточности — «зеркала толпящихся женщин, которые собрались». Было бы достаточно сказать «зеркала женщин, которые собрались».
Используя текст Мидраша, Раши устраняет эту кажущуюся избыточность, придавая два разных значения словам, происходящим от корня цава. Он понимает стих как: «зеркала женщин, которые воздвигли толпы (детей), которые толпились у дверей скинии собрания». Достоинство этого объяснения том, что дополнительная «цаву» вовсе не является лишней.
Но недостаток этого объяснения, в частности, в том, что Раши, кажется, расходится с пшат, буквальным смыслом, термина хатзовот. Он обычно является непереходным глаголом, не может иметь прямого дополнения, но у Раши используется в переходном значении: «зеркала, которые воздвигли толпы».
В чем разница между Раши и мидрашом?
Когда кушью не удается решить с помощью грамматики, синтаксиса, контекста, Раши обращается к мидрашу или отрывку из него, как в этом стихе. И вот здесь Нехама обращает наше внимание на сам Мидраш Танхума и задает вопрос: как и почему Раши сократил Мидраш?
Танхума гласит:
«Как поступали дочери Израиля? Они спускались на берег Нила за водой. И Святой, благословен Он, посылал им мелкую рыбешку, которая попадала внутрь их кувшинов. Часть они продавали, часть — варили, затем брали вино, шли в поле, кормили [и поили] работавших там мужей. После еды брали они свои зеркала и смотрелись в них вместе со своими мужьями. Она говорила: «Я краше тебя!» Он отвечал: «Я краше тебя!» Слово за слово, разгоралась в них страсть, они соединялись, и у них рождалось потомство. Ибо Господь благословил их на будущее, как сказано: «…а сыны Израиля плодились и размножались, и стали очень многочисленны и сильны…» (Исх. 1:7)».
Раши сократил это до трех предложений:
«Женщины ходили и приносили мужьям еду и питье, и кормили их. Затем они брали зеркала, и каждый видел себя в зеркале с мужем, и она соблазняла его словами: «Я привлекательнее тебя». И таким образом они пробуждали желание в мужьях и, зачав, рождали».
Танхума продолжает:
«Когда Моше увидел зеркала, то пришел в негодование. Приказал евреям: «Возьмите палки и бейте их по ногам! К чему нам их зеркала?!» Обратился к нему Святой, благословен Он: «Моше! И ты гнушаешься ими? Но ведь благодаря этим самым зеркалам появились на свет все эти воинства, толпы детей в Египте. Прими их! »
Раши, однако, лаконичен:
…но Моше отказался принять зеркала, потому что они были созданы, чтобы удовлетворить склонность ко злу. После чего Святой, благословен Он, сказал ему: «Прими их».
В «Танхуме» гораздо больше деталей, чем у Раши: женщины ловят и готовят рыбу, приносят вино, любуются на себя в зеркалах. Присутствуют диалоги между Моше и людьми, Моше и Всевышним.
В Мидраше часто разыгрываются целые сцены, он выстроен литературно и драматически, в нем много диалогов. Мидраш — это назидательная проповедь, ее задачи шире, чем просто решить трудность в тексте. Раши, напротив, краток, цитирует из мидраша лишь то, что помогает ему разрешить кушью.
В чем разница между Раши и Ибн Эзрой?
Авраам Ибн Эзра, родившийся в Испании спустя полвека после того, как Раши родился во Франции, совсем иначе объясняет, почему женщины принесли свои зеркала в дар:
«Каждая женщина имеет обыкновение рассматривать по утрам свое лицо в зеркале, подкрашиваться и поправлять прическу. Об этом говорится в книге пророка Исайи, гл. 3. Еврейские женщины вели себя так же, как сегодня ведут себя измаилитянки. Однако среди евреек были богобоязненные женщины, которые смогли преодолеть в себе это влечение и добровольно расстаться с собственными зеркалами. Они более не испытывали потребности подкрашиваться, а вместо этого ежедневно приходили ко входу в Скинию, чтобы молиться и внимать словам назидания. Об этом сообщают слова Писания: «…которые собрались у входа в Шатер собрания». – ибо было их весьма много».
Представим же себя в классе Нехамы, в ее гостиной, или на уроке в воинской части. Нехама спрашивает, в чем разница между этими двумя толкователями. Она раздает небольшие листочки бумаги и просит вас написать, в чем разница между Раши и Ибн Эзрой в отношении зеркал. Затем она ходит среди студентов, которые пишут свои ответы, и читает. Как правило, кто-то только осваивается с подходом Нехамы, и он пишет: «Раши говорит, что женщины использовали свои зеркала, чтобы привлечь своих мужей, и Всевышний похвалил их за это. Ибн Эзра говорит, что женщины отдали свои зеркала, потому что они им не нужны». Нехама шепчет: «Вы пересказываете то, что сказал каждый комментатор. Я не просила обобщить их позиции. Я попросила указать различие между ними – предельно кратко. Попробуйте снова».
С точки зрения педагогики, письменные ответы обладают неоспоримым преимуществом – у студентов, особенно менее подготовленных, есть время подумать. Если на вопросы будут отвечать только вслух, лучшие ученики ответят быстрее и лишат других возможности продумать свой ответ.
Как правило, нет абсолютно правильных или неправильных ответов, но одни ответы подходят лучше, чем другие, и чем они короче и точнее, тем лучше. Бывалый студент запишет: «Для Раши зеркала помогают выжить, несут жизнь; Ибн Эзра считает, что зеркала использовались для заурядных, низменных целей». Этот ответ может быть уменьшен до мини-таблицы с заголовком: Зеркала: Раши — положительный. Ибн Эзра — отрицательный.
Из этой дискуссии мы узнали, что уверенность в себе израильских женщин имела решающее значение для выживания еврейского народа. Позитивная роль семейной жизни и воспитания «толпы детей» очевидна из комментариев и Мидраша.
Интересно отметить, что представленная здесь тетрадь 1953 года была одной из ранних. Впервые же Нехама послала заочные рабочие задания одной женщине еще в 1942 году. В то первое десятилетие она писала: «Посмотри, что говорит Раши об этом стихе», «Найди комментарий Ибн Эзры», «Обратись к мыслям Самсона Рафаэля Хирша», «Что Мидраш говорит об этом?» Она намеренно отправляла студентов к книжным полкам для поиска соответствующих комментариев. Это отвечало ее пониманию активного обучения. Однако, когда ей стали писать солдаты, которые хотели бы учиться, но не имели доступа к библиотеке, она изменила свою практику ради них. Сегодня в гильонот на сайте nechama.org.il включены и слова комментаторов (на русском языке изданы в серии «Новые исследования Торы в свете классических комментариев»).
Нехама часто грустила, что Бог не дал им с мужем детей. Но на самом деле они у нее были. «Толпы детей», которые писали ей свои соболезнования в 1994 году, сегодня уже сами являются родителями. Они, их наставники, тысячи простых людей и преподавателей, все, кого царица вопросов учила задавать вопросы, — и, более всего, любить Тору, — это ее настоящие духовные дети.
Шира Лейбович Шмидт является соавтором книги «Старое вино, новые мехи: размышления о науке и еврейской традиции», написанной вместе с лауреатом Нобелевской премии Роальдом Хоффманном. Нехама Лейбович была тетей покойного мужа Ширы Эльханана. Шира пытается включить методы Нехамы не только в изучение Танаха, но и во все предметы, которые она изучает и преподает.
