«Хвалебные псалмы. Плач переходит в танец» — четвертая глава из книги Эллен Дэвис «Общение с Богом».
Израиль осознает себя как народ, который был помещен на планету — и гораздо более того, сохранен живым и в вере вопреки невероятным трудностям — с явной целью прославления Бога. Поэтому, даже когда Израиль сокрушается, он всегда ищет возможности похвалить. Псалмы плача — это молитвы страдания, стремящиеся преобразиться в хвалу. Псалмопевцы обычно заканчивают свои стихи, представляя, что их собственная молитва кардинально изменилась:
«А я хожу в моей непорочности; избавь меня, [Господи,] и помилуй меня. Моя нога стоит на прямом пути; в собраниях благословлю Господа» (Пс. 25:11-12)
Итак, сетование всегда надеется перерасти в похвалу; когда это происходит, оно не забывает, откуда пришло. Если мы внимательно посмотрим на хвалебные псалмы (вообще говоря, почти на любой псалом, который не является «плачем»), то увидим, что какая-то печальная ситуация, которая уже прошла, всегда остается на заднем плане. Или, возможно, акт похвалы сам по себе является способом оставить тревогу или горе позади. Глаголы в следующем псалме оставляют неясной временную последовательность, ни в коем случае нельзя с уверенностью сказать, что опасность полностью миновала [1].
«Превознесу Тебя, Господи, что Ты поднял меня и не дал моим врагам восторжествовать надо мною. Господи, Боже мой! я воззвал к Тебе, и Ты исцелил меня…
Тогда к Тебе, Господи, взывал я, и Господа [моего] умолял: «Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? будет ли прах славить Тебя? будет ли возвещать истину Твою? Услышь, Господи, и помилуй меня; Господи! будь мне помощником. И Ты обратил сетование мое в ликование, снял с меня вретище и препоясал меня веселием, да славит Тебя душа моя и да не умолкает. Господи, Боже мой! буду славить Тебя вечно» (Пс. 29:2-3, 9-13)
Этот псалом является дополнением к псалму 6. В этом плаче мы услышали, как псалмопевец сжимает божественную руку, обещая похвалу. Очевидно, это сработало! Когда мы рассматриваем хвалебные псалмы на фоне недавних или даже продолжающихся страданий, они больше не кажутся скучными или рутинными. (Я вынуждена заключить, что большинство проповедников действительно считают их скучными потому, что мы читаем хвалебные псалмы почти каждое воскресное утро, но лишь несколько раз в своей жизни я слышала, чтобы в проповеди рассматривался один из них). Напротив, хвалебные псалмы, не в меньшей степени, чем причитания, поются с полным осознанием неумолимых трудностей человеческой жизни. Воистину, «посреди жизни мы находимся в смерти» [2]. Израиль — не сангвинистический народ. Даже их радостные молитвы никогда не бывают сдержанными, наивными. «Все работает к лучшему в этом лучшем из всех возможных миров», — Панглосс (в «Кандиде» Вольтера), безусловно, не израильтянин. Псалмопевцы трактуют реальность совсем по-другому. Они всегда осознают, что выживание в этом трудном мире полностью зависит от тонкой нити молитвы и верности Завету, которая связывает нас с Богом.
В псалме 30 псалмопевец восхваляет Бога за конкретный акт освобождения, хотя в соответствии с обобщающим характером псалмов здесь это не указано. Но иногда псалмопевец восхваляет Бога просто за то, что он Бог, как в псалме 32:
«Радуйтесь, праведные, о Господе: правым прилично славословить. Славьте Господа на гуслях, пойте Ему на десятиструнной псалтири; пойте Ему новую песнь; пойте Ему стройно, с восклицанием, ибо слово Господне право и все дела Его верны. Он любит правду и суд; милости Господней полна земля.
Словом Господа сотворены небеса, и духом уст Его — все воинство их: Он собрал, будто груды, морские воды, положил бездны в хранилищах.
Да боится Господа вся земля; да трепещут пред Ним все, живущие во вселенной, ибо Он сказал, — и сделалось; Он повелел, — и явилось.
Господь разрушает советы язычников, уничтожает замыслы народов, [уничтожает советы князей]. Совет же Господень стоит вовек; помышления сердца Его — в род и род. Блажен народ, у которого Господь есть Бог, — племя, которое Он избрал в наследие Себе.
С небес призирает Господь, видит всех сынов человеческих; с престола, на котором восседает, Он призирает на всех, живущих на земле: Он создал сердца всех их и вникает во все дела их.
Не спасется царь множеством воинства; исполина не защитит великая сила. Ненадежен конь для спасения, не избавит великою силою своею.
Вот, око Господне над боящимися Его и уповающими на милость Его, что Он душу их спасет от смерти и во время голода пропитает их.
Душа наша уповает на Господа: Он — помощь наша и защита наша; о Нем веселится сердце наше, ибо на святое имя Его мы уповали.
Да будет милость Твоя, Господи, над нами, как мы уповаем на Тебя» (Пс. 32)
«Правым прилично славословить» (Пс. 32:1) — это, возможно, основное понимание, из которого исходят все хвалебные псалмы. Хвала — это нечто большее, чем то, что мы делаем для Бога. Хотя псалмопевцы не совсем против использования похвалы в качестве разменной монеты [3], они хотели бы побудить нас увидеть картину в целом. Истина заключается в том, что хвала делает для нас больше, чем для Бога. (Пора христианам избавиться от подростковой идеи, что главная причина ходить в церковь — это чтобы Бог не был разочарован.) Похвала хорошо смотрится на прямолинейных людях, на тех, кто стремится смотреть на мир реалистично, несентиментально — то есть на тех, кто стремится не смотреть на мир через искажающую призму своих собственных фантастических желаний. Другими словами, похвала подходит тем, кто хочет видеть мир таким, каков он есть на самом деле.
Это важнейшее понимание основной функции похвалы. Восхваление Бога — это не выдуманная лесть, а самое серьезное человеческое дело, за которое мы можем взяться. В конечном счете, это делается ради мира: мы восхваляем Бога, чтобы видеть мир таким, каким его видит Бог. Итак, оставив в стороне наши собственные беспочвенные фантазии, псалом предлагает альтернативный взгляд — «Слово Господне». Слово Божье само по себе “прямолинейно” (Пс. 32:4), именно такое, какими мы можем надеяться быть. На нашем языке «Слово Господне» обычно обозначает саму Библию. Но псалмопевец имеет в виду нечто более общее, а именно выраженную волю Бога для мира. Это выражается устно через традиции пророков, священников и книжников, но также и в деяниях “праведности и правосудности” (Пс. 32:5). То есть все действия, которые служат защите прав слабых и обеспечению благополучия каждого творения, созданного Богом, — все это Божье «слово» для нас, выражающее благие намерения Творца по отношению к его созданиям. Эти мириады действий, как божественных, так и человеческих, проявляют, как земля наполняется Божьей “любовью завета” (еврейское слово Х’есед — Пс. 32:5 [4]), тем качеством, которое является отличительной чертой божественной личности. Одно английское слово неадекватно передает весь смысл этого самого фундаментального “слова” Бога Израиля — слова, которое выражает непоколебимую верность партнеру по завету, сострадание, проявляемое к нуждающемуся, даже заботливую любовь нежного рода [5]. Чаще всего к Х’есед обращаются в контексте Божьего завета с Израилем [6]. Но псалмопевец понимает, что верность Божьему завету имеет максимально широкий охват. Самым первым проявлением Божьего замысла было упорядочение космоса (Пс. 32:6-7); это, в свою очередь, должно напомнить нам, что Бог заключил первый договор не с Израилем, даже не только с человечеством, но и с самой землей (Быт. 9:11,13).
Картина Божьего Х’еседа, наполняющего землю, является спасительным словом для “прямолинейных” в нашем поколении. Хвалебные псалмы являются одними из самых мощных носителей экологического видения в Библии, потому что они в таких прекрасных деталях описывают работу Творца (например, Пс. 28, 64, 103). Если мы молимся ими с открытым сердцем, они расширяют наше понимание этой “праведности”, которую так любит Бог, за пределы нашей непосредственной социальной сферы. Как учил библейски настроенный богослов Фома Аквинский, справедливость — это главная обязанность человеческого существа перед любым другим существом, и мы в долгу перед ним точно так же, как одно создание перед другим. В начале двадцать первого века мы только сейчас начинаем понимать, что расширительный взгляд Библии на справедливость Завета на самом деле необходим для нашего выживания. Чтобы полностью понять требования справедливости в нашей нынешней ситуации, нам нужно быть похожими на экспертов-юристов, изучающих историю, имеющую отношение к делу. И этот псалом напоминает нам, что соответствующая история восходит к первой главе Библии, к первому божественному слову, выражающему Божью волю для мира: “Он сказал, и сделалось” (Пс. 32:9).
Главный контраст в этом псалме заключается между теми, кто исполняет, и теми, кто не признает Божее «намерение», Божественную Волю, выраженную в творении и в Священном Писании, как определяющую для их жизни (Пс. 32:10-12). Последние, попросту говоря, становятся жертвами истории (Пс. 32:16-17). Но первые являются «привилегированными» (Пс. 32:12). Это то же самое еврейское слово (’ашре), которое стоит за Заповедями Блаженства Иисуса: «Привилегированы нищие духом, ибо их есть Царство Небесное” (Мф. 5:3).
Может быть, Иисус даже имел в виду наш псалом. Безусловно, здесь дается одно справедливое определение “нищих духом”: это те люди, даже те нации (у нашего псалмопевца большое видение), которые способны видеть дальше своих неизбежно обманчивых «советов» (32:10). Другими словами, они живут под непосредственным владычеством Бога и не утешают себя ложными источниками безопасности: царями и их конями (Пс. 32:16-17). Как в Псалме 32, так и в Заповедях Блаженства, верховенство Бога («Царство Небесное») является стандартом, по которому будут судить о “праведности и справедливости”.
Посмотрите, как псалмопевец призывает нас пойти на кажущийся риск и предпочесть этот суверенный совет всем земным формам безопасности. Было бы точнее сказать, что наш выбор — это просто вопрос принятия предшествующего выбора Бога: “Привилегированный — народ… который Он избрал для наследия Своего» (Пс. 32:12). Псалом изображает исключительный интерес Бога к обитателям и событиям этого мира (32:13-15). Великий Творец, стремящийся вперед, чтобы заглянуть сквозь облачный покров, жаждущий увидеть все, что происходит среди «землян» — насколько этот образ отличается от древних языческих представлений о божестве. Как это изображено в месопотамских и греческих мифах, трагедия человеческого существования заключается в капризности Вселенной. Язычество постоянно испытывает тревогу прежде всего потому, что боги больше интересуются политическими интригами между собой, чем проявлением милосердия к человечеству. (Напомним, что ход Троянской войны отражает приливы и отливы внутренних ссор между богами). Более того, даже если бог, которому вы молитесь, на вашей стороне, вы никогда не можете быть уверены, что бог отвечает за эту ситуацию. Но Псалом 32 самым решительным образом подчеркивает как полный суверенитет Бога над каждым аспектом творения (Пс. 32:6-8, 15), так и связь, которая активно поддерживается между Богом и нами каждый день. Прочность этих уз зависит от доброй воли обеих сторон, о чем свидетельствует, с одной стороны, терпеливая забота Бога о «тех, кто уповает на Его любовь по Завету» (Пс. 32:18), а с другой — наше терпеливое доверие Богу: «Само наше существо уповает на Господа” (Пс. 32:20).
Итак, подобно плачу, этот хвалебный псалом заканчивается предвкушением. Хвалу Богу поют в середине истории те, кто все еще ожидает, что Божья любовь по Завету будет полностью проявлена в каждом аспекте их жизни (Пс. 32:22). Заключительные строки говорят об уверенности в Боге (Пс. 32:21), но это не полностью снимает напряжение, которое, по крайней мере частично, присутствует во всех молитвах. Ибо люди, которые молятся, — это люди, живущие в надежде. Библейская традиция связывает молитву скорее с надеждой, чем с удовлетворением. Твердо придерживаясь этой традиции, апостол Павел наставляет христиан-язычников в Риме: «Радуйтесь надежде, будьте терпеливы в страданиях, настойчивы в молитве» (Рим. 12:12). Может быть, было бы лучше сказать, что Павел твердо зависает в этой традиции надеющихся. С библейской точки зрения, надежду лучше всего можно представить как линию, подвешенную между прошлым опытом Божьей надежности и будущим, которое все еще открыто, линию, натянутую до предела между надежностью и свободой Бога Израиля. Этим объясняется нотка острого предвкушения, столь характерная для Псалмов.
И все же, даже когда Израиль уповает на Бога, псалмопевец призывает праведников радостно петь (Пс. 32:1). И в этом призыве радоваться кроется глубокое понимание поклонения. Мы не можем откладывать восхваление Бога до тех пор, пока наконец-то будем полностью удовлетворены своим положением. Основная динамика хвалы заключается не в том, что Бог дает нам что-то, и мы говорим «спасибо» от избытка чувств. Вместо этого, благодаря похвале мы узнаем, как много нам на самом деле уже было дано. С помощью языка верного поклонения мы начинаем видеть мир таким, каков он есть на самом деле: творение Божьей руки, объект бесконечно терпеливой Божьей любви. Более того, благодаря похвале мы приходим к новому восприятию нашей собственной ситуации. Нам не нужно постоянно стремиться к тому, чтобы обеспечить себе место. Это место было предоставлено. Существует основная данность реальности, на которую мы можем положиться: «все, что [Богом] делается, заслуживает доверия» (Пс. 32:4). Полагаясь на эту надежность, принимая удивительную данность нашего места в этом мире, мы обретаем свое счастье. Таким образом, мы признаем себя народом, благословленным самим фактом нахождения в отношениях завета с этим Богом (Пс. 32:12). Вот что значит для нас, христиан, заявлять о своей идентичности с народом Израиля.
Вполне вероятно, что областью величайшего творчества древнего Израиля было прославление Бога. Другие культуры достигали совершенства в изобразительном искусстве или ремеслах, в архитектуре или астрономии, скульптуре или обработке слоновой кости, бальзамировании или военном деле. Некоторые из этих древних работ остаются непревзойденными и по сей день. Израильтяне же умели лучше всего восхвалять Бога, и они знали это за собой: «Каждый день Я буду благословлять тебя и славить имя Твое во веки веков» (Пс. 144:2). Эта традиция сохраняется и по сей день, поскольку евреи и христиане продолжают молиться псалмами. Однако христиане, как правило, не знают, что существует еще один важный источник для поддержания жизнеспособности этой традиции: большая коллекция послебиблейских благословений, сохранившаяся в еврейском молитвеннике [7]. Некоторое знакомство с ними может помочь нам быть изобретательными в нашей похвале.
Многим христианам знакомы еврейские благословения над хлебом и вином, которые лежат в основе наших евхаристических молитв: «Благословен ты, Господи, Царь Вселенной, выращивающий хлеб из земли»; и «Благословен ты, Господи, Царь Вселенной, творящий плод виноградной лозы». Есть десятки других еврейских благословений, очень специфических восхвалений, которые следует произносить, когда вы едите яйца, когда вы видите падающую звезду или красивое дерево, когда вы встречаете хорошего учителя, когда вы слышите хорошие или плохие новости. Большинство из них, как и благословения на хлеб и вино, состоят всего из одной строчки. Ими можно помолиться под влиянием момента, чтобы запечатлеть нашу благодарность и вознести ее Богу. Это займет у вас не больше времени, чем случайно сказанные слова раздражения, которые так легко приходят на ум многим из нас.
Мое самое любимое из еврейских благословений чуть длиннее. Оно предназначено для того, чтобы служить первым главным благословением дня и включается в общественную молитву на раннем утреннем молебне. С точки зрения стороннего наблюдателя — это замечательно, поскольку верующие славят Бога за то, что им удалось привести себя в порядок:
Благословен ты, о Господь, Царь Вселенной, который мудростью сформировал человечество и сотворил в нем множество отверстий и проходов. Явлено и познано перед твоим престолом славы, что если бы одно из них было открыто [то, что должно быть закрыто], или одно из них было закрыто [то, что должно быть открыто], тогда было бы невозможно существовать и стоять перед тобой. Благословен ты, Господи, Целитель всякой плоти, творящий чудеса.
Никакая молитва не могла бы лучше исполнить восторженный обет хвалы, данный псалмопевцем:
«Славлю Тебя, потому что я дивно устроен. Дивны дела Твои, и душа моя вполне сознает это» (Пс. 138:14)
И все же эта простая похвала звучит для нас странно и смущает. (Следует признать, что большинство американских протестантов легко приходят в замешательство от похвалы. В любое воскресенье вы можете рассчитывать на то, что молитвы об исцелении и утешении будут более продолжительными, чем благодарственные). Однако с библейской точки зрения необходимо объяснить не то, почему псалмопевцы или современные ортодоксальные евреи считают совершенно обычное достойным празднования. Странно то, что мы не так часто думаем о том, чтобы поблагодарить за эти ежедневные чудеса «созидания, сохранения и всех благословений этой жизни» [8] — начиная с того факта, что мы проснулись сегодня утром в здравом уме, что мы вообще можем помнить о необходимости благодарить. Такие сугубо конкретные благословения могут быть для нас лучшим способом научиться молиться так, как нам следует, ибо они направлены на достижение основной цели всякой хвалы: освятить мир, назвать его святым. Произносить эти мириады крошечных молитв — все равно что видеть наш мир и нашу собственную жизнь как кристалл, держать его в руках и позволять свету падать на его различные грани. Они напоминают нам, что ничто, вообще ничто, не может восприниматься как должное. Все, что мы видим, используем и чем являемся, является выражением творческой заботы Бога и, следовательно, поводом для нас сказать “Спасибо”.
Примечания
[1] “Несовершенные” формы глаголов, подобные тем, что приведены в стихе 9, обычно передают продолжающееся действие. Соответственно, я перевожу их в настоящем времени; возможно, петиция о помощи все еще активна.
[2] Это вступительная строка гимна, входящего в чин погребения в Епископальной церкви (Book of Comon Prayers, 484).
Посреди жизни мы приближаемся к смерти.
У кого же нам искать помощи,
как не у Тебя, о Господь,
который за наши грехи
справедливо недоволен?
О святой Боже,
О святой и крепкий,
О святой и милосердный Спаситель,
не предай нас горькой смерти.
[3] Смотрите комментарии к Псалмам 6 и 30, стр. 16-17 и 31.
[4] Этот звук Х’- гортанное “х”, как в фамилии Бах
[5] Например, Руфь демонстрирует Х’есед как к своей свекрови Ноемини, так и к своему будущему мужу Воозу (Руфь 3:10).
[6] Например, Псалом 98:3. Можно было бы предположить, что завет с Израилем является основой Псалма 6:5, стр. 16.
[7] The Standard Prayer Book (New York: Bloch Publishing Company, 1915), 4
[8] Цитата из Book of Comon Prayers, 101.
Эллен Дэвис. Американский богослов, почетный профессор библеистики Дьюкского Университета, преподаватель библейской экзегезы, автор комментариев к библейским текстам. Специализируется на книгах Ветхого Завета.
Перевод подготовила Елена Чистякова, студентка 2 курса Колледжа «Наследие». На русском языке публикуется впервые.
