из «Лексикона внутренней жизни»
«Все, что нам нужно — это дух бодрствующий». Это изречение аввы Пимена, одного из отцов-пустынников, хорошо отражает существенную роль бодрствования в духовной жизни христианина. В чем же оно состоит? Новый Завет, противопоставляя бдение состоянию опьянения и дремотности, определяет его словом трезвение и выражением « не смыкать глаз». Тем, кто преследует ясно поставленную цель, чтобы не потерять ее из виду, необходимо быть именно бдительным. А поскольку христианин ставит своей целью взаимоотношения с Богом через Иисуса Христа, христианское бодрствование целиком и полностью связано с личностью Христа Пришедшего и вновь Грядущего. Василий Великий завершает свои «Нравственные правила» утверждением, что «отличительная черта» христианина — всегда быть начеку, бодрствовать ради Иисуса Христа: «Что свойственно христианину? Каждый день и час бодрствовать и при совершенном благоугождении Богу быть готовым, зная, что Господь придет в час, в который он не чает».
Акцент на временном измерении, присущий этому тексту, не случаен. Образцом бодрствующего является пророк, тот, кто старается истолковать взгляд и Слово Бога в определенном временном и историческом «ныне». Таким образом, бодрствование — это внутренняя ясность, рассудительность, критичный ум, присутствие в истории, отсутствие рассеянности и легкомыслия. Слушая Слово Божие, человек бодрствующий, внутренне сосредоточенный на его повелениях, становится ответственным, то есть глубоко неравнодушным, сознательно берущим на себя попечение обо всем, в особенности же — способным блюсти других и хранить их. «Быть episcopus, епископом, — пишет Лютер, — означает наблюдать, быть бдительным, рачительно блюсти». Следовательно, бдительность представляет собой свойство, требующее большой силы духа и наделяющее уравновешенностью: речь идет о необходимости быть бдительным не только к истории или ближним, а и к себе самому, своему служению, своему труду, своему поведению — в общем, ко всей сфере житейских взаимоотношений. До тех пор, пока над всем не воцарится господство Христа.
Трудность бодрствования заключается как раз в том, что блюсти надо прежде всего себя самого: враг христианина находится в нем самом, а не вовне. «Бодрствуйте на всякое время и молитесь, смотря за собою, чтобы сердца ваши не отягчались развлечениями, пьянством и заботами житейскими», — говорит Иисус в Евангелии от Луки. Бдительность достигается путем борьбы с самим собой: бодрствующий человек — человек стойкий, вступающий в противоборство в защиту своей внутренней жизни, дабы не быть прельщенным миром, устоять под бременем невзгод бытия, одним словом, дабы соединить веру и жизнь, сохранив в ней равновесие и гармонию. Бодрствующий — это тот, кто врастает в жизнь, а не прячется за фантазиями или впадает и идолопоклонство, кто трудится, а не предается праздности, кто строит отношения, любит, а не безучастен, кто со всей ответственностью берет на себя свои фактические обязательства и ими живет в ожидании грядущего Царства. Итак, бодрствование — основа качества жизни и отношений, оно же стоит на страже полноты жизни и противостоит обольщеньям, которыми человека терзает смерть. Поэтому Павел предостерегает Солунских христиан: «Итак, не будем спать, как и прочие, но будем бодрствовать и трезвиться». Согласно символике Библии, а также некоторых других культур (стоит вспомнить, что греческая мифология сделала Гипноса, бога сна, братом-близнецом Танатоса, олицетворяющего смерть), уснуть означает перенестись во владенья смерти. Бодрствование же не просто отражает надлежащую позицию человека внимательного и ответственного, но и обретает особое значение для христианина, верой полагающегося на Христа, Который был мертв и воскрес. Бодрствование подразумевает, что человек глубоко проникся верой в торжество жизни над смертью. Таким образом, бодрствующий становится не только неусыпным, в противовес человеку сонному, одурманенному, с притупленными внутренними чувствами, поверхностно воспринимающему вещи и отношения, но и человеком лучезарным и светоносным. Просвещенные погружением в крещальную купель христиане суть «чада света», призванные нести свет: «Так да светит свет ваш пред людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и прославляли Отца вашего небесного» (Мф 5:16). Речь идет не о духовном эксгибиционизме, а о свойстве света, который, переполняя бодрствующее сердце, льется через край и не может быть сокрыт, ибо сам собой источается и распространяется. В определенном смысле бодрствование является тем единственным, без чего христианину никак не обойтись: внутреннее бдение — мать любой добродетели, соль всех деяний, свет помыслам и словам. Без нее все, что делает христианин, может оказаться чистой тщетой. Авва Арсений сказывал: «Всякому человеку надлежит бодрствовать в делах, чтобы не трудиться напрасно».
