На портале «Богослов.ру» опубликована статья палеонтолога и православного апологета А.В. Гоманькова «Природа как второе Откровение». Я хотел бы поделиться некоторыми мыслями, возникшими после ее прочтения; тем, кто пожелает с ними познакомиться, я настоятельно рекомендую вначале прочесть саму статью. На эти размышления меня натолкнула схема «Герменевтические отношения между Божественным Откровением и его человеческим восприятием», приведенная в начале текста статьи и служащая основой для дальнейших рассуждений:
Схема представляет все таким образом, что природа и Библия — это прямые результаты Божественной деятельности. Конечно, в буквальном виде такие представления — о «непосредственном творении» или Откровении как прямой диктовке — сейчас уже стали уделом фундаменталистов. По-видимому, подлинные отношения между Богом и природой, равно как и Богом и Библией, куда сложнее. В отношении природы эту сложность пытаются раскрыть концепции теистического эволюционизма.
Теистический эволюционизм, т.е. идея о том, что Творение мира Богом имело форму эволюции, которую можно изучать средствами науки, — предполагает определенную степень автономии, самостоятельной активности Творения. На нее указывает и сам библейский текст — в частности, такими выражениями, как «да произведет земля…». По мнению Т. де Шардена, всей природе Бог дал определенную степень «свободы», которая в дочеловеческом мире проявляется в виде случайных, ненаправленных процессов. Наличие такой самостоятельности объясняет, например, проблему «тупиковых ветвей эволюции» — групп животных, которые вымерли и не оставили потомков, как, к примеру, трилобиты. Если Бог планировал весь ход развития природы, то зачем бы понадобились такие ветви?
Если же иметь в виду автономную активность Творения, то становится понятно, что здесь нет смысла говорить о целесообразности. «Тупиковые ветви» — одно из проявлений случайности, присущей Творению. Разумеется, для Бога нет неопределенности будущего (в том числе в отношении человеческой свободы), поэтому Он не «играл в кости» и Его планы о Творении всегда так или иначе исполнялись — но далеко не всегда самым прямым путем, как было бы в режиме «ручного управления». Хорошим примером здесь может служить эволюция птиц. Оперенные существа, напоминающие птиц, неоднократно и независимо друг от друга возникали в ходе эволюции; большая часть эволюционных линий полностью вымерла, и до наших дней дожила лишь одна-единственная ветвь. Думаю, можно сказать, что существование птиц присутствовало в замысле Бога о мире, но конкретный путь реализации этого замысла не был детерминирован Им во всех деталях. В значительной степени он зависел от тварных, и, следовательно, неразумных и случайных процессов.
Таким образом, между Богом и Природой как бы существует «посредник» в виде автономной активности Творения, и, следовательно, нам не обязательно постулировать совершенство во всем, что мы наблюдаем в природном мире. Тем более что Творение (и, соответственно, эволюция) мира не закончена и не будет закончена, по крайней мере, до преображения Творения после Второго Пришествия (о дальнейших событиях рассуждать вряд ли имеет смысл). Так, я думаю, что смертность живых существ — это пример именно несовершенства, или, точнее неокончательного совершенства. Но несовершенство не есть зло, и оно не обязательно устраняется последующим совершенством. К примеру, многоклеточные животные более совершенны, чем одноклеточные, но появление многоклеточных не привело к исчезновению их более примитивных предков. В отношении смертности произошло то же самое: на определенном этапе развития Творение подошло к возможности бессмертия, но оно стало возможно лишь на уровне человека, а для животных и растений естественным и нормальным состоянием является смертность. Нет необходимости связывать смертность животных с грехопадением человека, тем более что теперь нам известно, что животные умирали задолго до того, как на Земле появился первый человек. Но точно так же нет необходимости утверждать, что эта смертность есть что-то безусловно хорошее и окончательное. Смертность — естественное состояние твари, автономной от Творца. Однако развитие Творения — это движение по направлению к Творцу, вплоть до состояния, когда Бог будет «всяческая во всём». И на этом пути смертность в определенный момент оказывается преодоленной.
Те же рассуждения о «посреднике» еще более приложимы к тексту Библии, который, очевидно, создавался в определенную эпоху, в определенном культурном окружении и т.п. Поэтому вполне возможно, что во многих случаях согласование Библии с наукой невозможно и не нужно — не нужно потому, что выразить какие бы то ни было научные идеи не входило в замысел авторов. Конечно, если бы Библия была идеальным «упавшим с неба» текстом, то мы могли бы ожидать, что в ней будет строго корректно все, вплоть до мельчайших исторических и научных деталей. Но история создания Библейского текста была совсем иной, и это нужно учитывать при анализе его содержания. Хотя в Библии и содержатся тексты, так или иначе посвященные природному миру, обращение к этому миру скорее поэтическое, нежели научное, и, следовательно, мы можем ожидать каких-то параллелей, но отнюдь не полного соответствия одного другому.
