Редактор Блога

Воистину, христианство есть религия преображения. Преображения фрагментарного, поврежденного грехом человеческого естества в полноту Света и Истины Христовой. И именно в этой связи речь пойдет об одном из важнейших повествований Ветхого Завета - о второй книге Моисеева Пятикнижия, о Книге Исхода, события которой относятся примерно к середине XIII столетия до н.э. Могут спросить: какое отношение имеют судьба Моисея, Исход Израиля из Египта, Синайское законодательство к столь волнующей нас на протяжении всей нашей жизни христианской категории свободы?[1] - Однако, на мой взгляд, взгляд не только церковноверующего человека, но и профессионального историка и философа, отношение это - самое живое и насущное. Ибо - прямо или косвенно - речь в этой книге прежде всего о предпосылках становления одухотворенного и свободного человеческого существа. Исход - книга о человеческой свободе и человеческом достоинстве в Боге. Об этом и пойдет речь.

Любой христианин, читавший Книгу Исхода и различные толкования к ней, наверняка знает, что книга строится на контрасте двух тем: темы человеческого несовершенства (робость и нерешительность, свойственные подчас Моисею, моменты нестойкости Аарона, ропот, маловерие и отступничество среди избранного Господом народа - израильтян) - и темы Божией милости, снисхождения и прощения. На взаимодействии этих тем и строятся «лейтмотивы» книги^[2]. Повторяю, это известно всем и требует лишь прилежного и осмысленного чтения.

И мне хотелось бы поговорить о некоторых глубинных смыслах книги. Тех смыслах, с учетом которых сама тема взаимосвязи свободы и прощения, актуальная для христианина во все века, приобретает особое, современное звучание.

Из пламенем объятого куста, из неопалимой купины, Господь открывает прекрасному смертному человеку - Моисею - Свое Имя. В еврейском оригинале оно обозначается непроизносимым сочетанием четырех букв YHWH; у нас, в Синодальном переводе, это Имя озвучивается как Сущий и Господь. Здесь нет возможности толковать глубинные смыслы этого Имени в еврейском языке. Скажу только, что Господь являет нам Себя в Своем священном Имени как Владыка Вселенной, Владыка времени и всей динамики времен, как Владыка Израиля, а через весь комплекс Священной истории - и как сокровенный Владыка каждого из нас^[3]. Стало быть, Господь - Тот, Кто берет на Себя весь тяжкий процесс направления и исправления человеческой истории. Так что в Божией Силе - власть не только одергивать и карать, но и неотъемлемая внутренняя потребность прощать. И посему Господь - не только Владыка Вечности, но и Владыка проходящей через наши личные и общие судьбы истории.

Боюсь, мало кто отдавал себе отчет в том, что Книга Исхода есть первая в истории весть о человеческой свободе и о самой истории как об осознанной связи человеческих поколений перед Богом. Чтобы глубже осознать эту внутреннюю связь осознанной истории и осознанной свободы в Книге Исхода, а также в других книгах Пятикнижия, требуется понять, что речь идет не просто о судьбах малого и несовершенного человеческого племени, поднявшегося по воле Божией против государственного рабства в Египте эпохи Нового царства, но и о внутреннем освобождении каждого из нас - из поколения в поколение^[4]. О том освобождении, которое в конечном счете разрешается вбирающей в себя празднование Исхода Тайной Вечерей, Крестом и Воскресением Господним. Неслучайно же для всей христианской мысли Исход древних израильтян из рабства египетского прообразует всечеловеческий Исход из рабства греху и смерти.

Человек - под прямым суверенитетом Бога, и в этом смысле он призван к внутренней свободе от изменчивой и капризной власти земных владык, земных «фараонов». Как призван и к внутренней свободе от собственных низменных страстей - самовлюбленности, самодурства, мстительности. Ведь, положа руку на сердце, - описанный в Книге Исхода фараон - это в некотором роде нелицеприятный психологический портрет каждого из нас. Ведь в иные моменты жизни любой из нас искушает себя самовольными словами: «Да Кто Он Такой, Господь, чтобы я послушался голоса Его?»^[5]

Но и злосчастная судьба фараона оказывается для нас некоторой вестью о человеческом призвании понимать, щадить и прощать...

Итак, я возвращаюсь к теме нравственного становления человека через историю и свободу. Становления под суверенитетом Бога и в Божией любви.

Один из самых поразительных уроков чтения Книги Исхода - постижение нашего (т.е. человеческого) воспитания Богом сквозь историю. Перед мысленным и духовным взором читателя Книги Исхода идет процесс превращения толпы деморализованного, разноплеменного и разнорасового^[6], подчиненного египетским царям и чиновникам «государственного пролетариата»^[7] в свободный Божий народ:

«И приму вас Себе в народ и буду вам Богом»^[8].

И сами тексты Синайского Откровения знаменуют собой эту Божию работу над историей людей, над «нашей-с-вами-историей»^[9].

В области нравственных отношений Господь призывает нас к самодисциплине и самосознанию: не прислушиваться к сплетням и клевете, не присоединяться к неправедному большинству только потому, что оно - большинство^[10]. В области же прямых человеческих отношений Господь Своим Десятисловием отвращает нас от грубости родителям, от пролития человеческой крови, от неверности, от кражи, от клеветы и зависти^[11]. На страницах Исхода неоднократно обосновываются правила гуманного отношения к рабам. В ту глубокую древность человечество еще не было готово к преодолению института рабства, но Исход, наряду с другими книгами Пятикнижия, исподволь готовит предпосылки для превращения людей отверженных и обездоленных в полноправных и свободных членов народа Божия^[12].

Суровые запреты, налагаемые на кражу, на жестокое отношение к рабам, на похищение людей^[13], правовая регуляция хозяйственных отношений, предписания о способах поддержки незащищенных и слабых - всё это призвано обуздывать насилие и произвол, искушения которых таятся в каждом из нас.

Однако Книга Исхода наставляет нас не только в любви к соплеменнику, ближнему или попросту полезному нам человеку. Синайское Откровение требует от нас невреждения врагу, требует жалости к неповинному животному^[14]. Стало быть, невреждение, неотмщение как предпосылки дара прощать, предпосылки культуры прощения становятся свидетельствами и нашего человеческого достоинства. Достоинства в свободе. Ведь одна из тайн достоинства человека - найти мир с самим собой, умея превозмочь низкие страсти в себе. Не случайно же некоторые серьезные библеисты видят в этих Синайских установлениях предзнаменования будущей этики Нового Завета^[15].

Конечно, до осознанно-евангельского принципа любви к врагу или историческому сопернику в текстах Исхода и Пятикнижия в целом еще далеко. Но, тем не менее, и эти тексты развивают в нас некоторый дар сострадания тем, кто «проиграл» в истории и - более того - «проиграл» историю как таковую. Моисей и будущий первосвященник Израиля Аарон не только вынуждены из-за фараонского самодурства насылать на Египет бедствия («казни египетские»), но они же - ради фараона и его народа - молятся Господу о прекращении этих бедствий. Воистину, если вспомнить более поздние тексты Ветхого Завета, Господь «сожалеет о бедствии»^[16]...

А заключительные главы Книги Исхода (25-40) повествуют о становлении богослужебного чина будущей Ветхозаветной Церкви, через которую, по замыслу Господню, древнему Израилю надлежало стать Божьим «уделом», «царством священников и народом святым» .

Для христианина сам чин служения в осиянной облаком Господним кочевой Скинии древнего Израиля^[17] - прообраз будущего Богочеловеческого союза в Новом Завете и - более того - некий прообраз не «утраченного», но преодоленного в его падшести, преображенного и, стало быть, прощенного, освобожденного от собственной тяжести времени^[18]. Прообраз исполнения и оправдания истории, которая - при всей ее боли, при всех ее человеческих срывах - в перспективе Царства Божия означает осознанную духовную и нравственную связь людских поколений.

И в этом смысле Книга Исхода есть книга о нашем длящемся тысячелетия и века воспитании Словом, Логосом. О нашем человеческом чаянии «нового неба и новой земли»^[19], о чаянии нашего преображения во Господе Иисусе Христе.